— Какая я была дура! — повторила она.
— В каком отношении, дорогая? — осведомилась принцесса тоном, неопровержимо свидетельствующим, что в том, что ее дорогая золовка — дура, в принципе она не сомневалась.
— Я... я говорила с Нантерром... — выдавила Беатрис.
— Когда? — быстро спросил Литси.
— Только что. Наверху, у себя в комнате...
Мы с Литси воззрились на телефон с записывающим устройством. Все-таки ни Литси, ни я так и не подняли трубку в нужное время...
— Вы ему звонили? — спросил Литси.
— Да, конечно! — ответила Беатрис, но тут сообразила, что сказала что-то не то. — То есть я...
Но Литси предпочел замять эту тему.
— И что же он сказал такого, что вас настолько расстроило?
— Я... я... Он был так обаятелен, когда приехал ко мне в Палм-Бич, но я ошиблась... я ужасно ошиблась...
— Что он сказал сейчас? — настаивал Литси.
— Он сказал... — Беатрис взглянула на Литси несколько очумевшими глазами, — он сказал, он думал, что Ролан сломается, когда вы едва не погибли... и спросил, почему этого не произошло. А я... я даже не знала, что вы едва не погибли. Я сказала, что ничего про это не слышала, и уверена, что Ролан с Касилией тоже не слышали, и он ужасно разозлился. Он принялся на меня орать! — Она потрясла головой. — Мне пришлось отодвинуть трубку от уха... я чуть не оглохла.
Принцесса была ошеломлена.
— Литси! Что же произошло? Вы мне ничего не сказали...
— Анри хвастался, — продолжала Беатрис с несчастным видом, — что он подстроил несчастный случай для Литси, и все вышло бы великолепно, если бы не этот... этот... — Она решительно не знала, как меня назвать, и решила ограничиться местоимением:
— Если бы он не спас Литси жизнь. — Беатрис шумно сглотнула. — Я никогда не думала... никогда, никогда! — что он решится на такой ужасный поступок... что он действительно посмеет причинить кому-то вред. И он сказал... он сказал... он думал, что Ролан с Касилией не захотят, чтобы снова гибли лошади, и спросил, что Касилия сказала по поводу своей лошади, которую звали Коль... а когда я ему сказала, что ничего про это не знаю, он та-ак разъярился... Он спросил, знает ли Ролан, а я сказала, что не знаю... Он орал в трубку... он был в такой ярости... Он сказал, он не думал, что они продержатся так долго... Он сказал, это тянется слишком долго, и он намерен усилить давление...
Беатрис действительно была потрясена до глубины души.
— Он сказал, что жокей все время стоит ему поперек дороги и мешает: нанимает охранников, покупает записывающие телефоны, и что поэтому в первую очередь он избавится от жокея. А потом он лишит Даниэль ее красоты — и тогда никто не станет отговаривать Ролана подписать контракт. Он сказал, глаза у нее уже высохли, но по-прежнему оставались круглыми, — что я должна передать его угрозы Ролану. И чтобы я сказала, что это он сам сюда звонил и я подошла к телефону.
Принцесса была в ужасе, но держалась по-прежнему прямо.
— Беатрис, — сказала она, — я вам не позволю ничего говорить Ролану!
— Анри бросил трубку, — продолжала Беатрис, — а я сидела и думала, что он не может говорить серьезно, он не может изуродовать Даниэль... она ведь не только Ролану племянница, но и мне... я этого не хочу, ни за какие деньги... Я пыталась убедить себя, что это всего лишь угроза, но ведь он же гнался за ней тогда вечером, и он действительно застрелил лошадей — он сам хвастался... И я не хотела верить, что он действительно пытался убить Литси... убить! Подумать только! Это просто невозможно... Но он был такой злой... Ни за что бы не поверила, что он может быть таким!
Она с умоляющим видом повернулась к принцессе.
— Касилия, я, наверно, вела себя глупо, но я ведь незлая!
Я выслушивал эти излияния с тревогой. Ее запоздалое раскаяние пришлось ужасно некстати! Оно могло опрокинуть все тщательно разработанные планы... Я бы предпочел, чтобы она продолжала упорствовать во грехе.
— Вы ему не перезванивали? — спросил я. Беатрис явно не желала беседовать со мной и ответила, только когда тот же вопрос задал Литси.
— Я перезвонила, — горячо ответила она, рассчитывая на снисхождение, — но он уже ушел.
— Уже? — переспросил Литси.
— Он сказал, что его по этому номеру больше не будет, — сказала Беатрис гораздо тише. — Его все равно половину времени там не бывало. В смысле...
— Сколько раз вы с ним разговаривали? — мягко спросил Литси. — И в какое время?
Беатрис поколебалась, но ответила:
— Сегодня и вчера, около шести, и в четверг утром, и... — она порылась в памяти, — и, кажется, в среду, в шесть вечера, и в понедельник, два раза, после того, как узнала... — Она умолкла, видимо, испугавшись сознаваться.
— Что именно вы узнали? — спросил Литси без тени осуждения в голосе.
— Марку и цвет машины Даниэль, — ответила Беатрис с несчастным видом. — Он просил узнать... Я же понятия не имела, что он собирается на нее напасть! — внезапно заскулила она. — Я просто ушам своим не поверила, когда он сказал по телефону... когда он сказал Литси... сказал, что девушкам не следует ездить по ночам одним. Даниэль, — умоляюще проговорила она, — я не хотела тебе ничего плохого!
— Но в четверг вы ему сказали, что мы с Даниэль едем на скачки в Брэдбери, — заметил Литси.
— Да, но ведь он же просил сообщать ему о таких вещах! — Беатрис даже возмутилась. — Он каждый раз расспрашивал обо всех подробностях, обо всем, что происходит... Он говорил, что для меня важно помочь ему добиться своего и поэтому я должна сообщать ему все до последней мелочи.
Я спросил тем же ровным, нейтральным тоном, что и Литси:
— Миссис Бэнт, а насколько это было важно для вас?
И тем не менее она оскорбилась: злобно глянула на меня и ничего не ответила.
Литси сформулировал вопрос иначе:
— Быть может, Анри обещал вам что-нибудь... какой-нибудь подарок, если он добьется своего?
Беатрис неуверенно посмотрела на принцессу. Принцесса сидела, сложив руки на коленях и опустив глаза, лицо у нее было суровое. Принцесса ни за какие блага не взялась бы шпионить в пользу врага хозяина дома, где она находится в гостях, врага своего брата, и теперь она, видимо, изо всех сил сдерживала отвращение.
Оправдываясь, Беатрис ответила Литси:
— Понимаете, у меня, конечно, есть те деньги, что выделил Ролан, но в Палм-Бич так сложно поддерживать достойное положение... Мои приемы ничего особенного, так, для сорока-пятидесяти близких друзей... слуги просто семейная пара... мне едва хватает... А Анри сказал... Анри обещал...
Она замешкалась.
— Миллион долларов? — предположил Литси.
— Нет, что вы! — запротестовала она. — Совсем не так много! Он сказал, что, когда производство пистолетов наладится и он заключит первую крупную сделку — а это должно произойти где-то в течение года, — он пришлет мне в подарок двести пятьдесят тысяч... И потом по сто тысяч каждый год в течение трех лет. Совсем не так много... но мне эти деньги очень пригодятся, понимаете?
