Кузины снова поспорили, стоит ли сообщать графине о неожиданном предложении мистера Маккаррена. Джульет просто не могла посмотреть матери в глаза и признаться, что она распутница, какой и считало ее высшее общество.
Она присела на корточки и смотрела на латинские слова, расплывавшиеся перед ее глазами. Она была в таком страхе, таком смущении, и предстоящая встреча с Шеймусом приводила ее в смятение.
– С тобой все в порядке? – спросила наблюдавшая за ней Фелисити.
– Нет.
– Это заметно.
– Что ты имеешь в виду? – обиделась Джульет.
– А то, что я вижу, как ты мучаешься со своим решением. Не забывай, что я видела тебя рядом с мистером Маккарреном.
– И что?
– Ты влюблена в него.
– Ничего подобного!
– Ты легла с ним в постель. Ты не настолько безрассудна, чтобы поступить так, будучи к нему равнодушной.
Была ли она влюблена в Шеймуса?
Джульет хотела его, и, если быть честной, хотела и сейчас, но она не была столь наивна, чтобы принимать вожделение за любовь.
– Тебе этого не понять, Фелисити, тебе, образцу добродетели.
Леди Апплтон сердито взглянула на нее.
– Но мне был нужен мужчина. Вот и все.
– Джульет!
– Что? Ты хочешь сказать, что тебе никогда не был нужен мужчина, никогда не представляла себя в постели с мужчиной? – В ее словах звучало осуждение, хотя она этою не хотела.
– Конечно, представляла.
– Ты? – изумилась Джульет.
– И не один раз, но я понимала, что если мы все будем уступать своим низменным инстинктам, то устои британского общества рухнут.
– А я могу поспорить, что половина светских браков заключается в результате того, что леди уступают своим низменным инстинктам.
– Половина? – скептически посмотрела па нее Фелисити.
Их разговор прервался – в дверь библиотеки постучали.
– Джентльмен просит принять его. – Величественный дворецкий с поклоном протянул леди Апплтон визитную карточку.
Кузина отложила в сторону рисунок и, не читая имени на белой визитке, кивнула:
– Проводите мистера Маккаррена сюда.
Леди Первилл встала и расправила на себе утреннее платье цвета нефрита, от тяжелого предчувствия ее сердце было готово выскочить из груди.
– Джульет?
– Что?
– То, что тебя заставляют принять это решение, еще не значит, что это неправильное решение.
Джульет смотрела на Фелисити, не веря, что та способна на такое предательство.
– Но и не значит, что оно правильное.
– Для тебя это единственное решение, – не моргнув глазом сказала кузина.
– Вот как? – Гнев оказался сильнее волнения, и когда красавец шотландец вошел в гостиную, Джульет изобразила на лице радушную улыбку.
Шеймус поклонился Фелисити, которая снова занялась своим рисунком, и затем повернулся к Джульет.
– Добрый день, мистер Маккаррен, – сказала она, как будто они не были знакомы. – Должна сказать, что я удивлена видеть вас здесь. Я полагала, что мы достаточно насмотрелись друг на друга прошлой ночью. – Фелисити ахнула, но Джульет не обратила на нее внимания. Она с чувством глубокого удовлетворения заметила, что в Шеймусе уже не было прежней уверенности.
Он пристально смотрел на нее своими золотистыми глазами, и она видела, как дергается мускул под аккуратно подстриженной бакенбардой на его щеке.
– Я надеялся поговорить с вами наедине, леди Джульег.
– О чем, мистер Маккаррен?
Шеймус смотрел на нее, явно не зная, что сказать, и Фелисити пришла ему на помощь:
– Может быть, прогулка по саду позволит вам побыть наедине, мистер Маккаррен.
Шеймус предложил леди Первилл руку, и она заколебалась, боясь, что от прикосновения к нему совсем потеряет рассудок.
– Ты думаешь, это будет благоразумно – остаться наедине, Фелисиги? – спросила Джульет с преувеличенным беспокойством.
Лицо Шеймуса залилось краской, которую она приняла бы за смущение.
– Мы могли бы попросить графиню сопровождать вас, – пригрозила Фелисити, заставляя кузину согласиться.
– В сад – это сюда. – Джульет положила руку па его согнутый локоть, и ее словно ударило молнией.
Они молча шли по дому. Проходя через балконную дверь, мистер Маккаррен положил руку на ее талию, и леди Первилл напряглась, вспоминая как его руки касались ее обнаженной спины.
– Зачем вы пришли сюда? – бесцеремонно спросила она, когда он вывел ее из дома.
– Ты знаешь зачем, – сказал он, глядя на деревья. – Я поговорил с… – Шеймус взглянул на нее и осекся. – Я хотел поговорить с тобой о том, что произошло… прошлой ночью.
– А в чем дело? – спросила Джульет таким тоном, будто их ничто не связывало. Самое большее – бокал хорошего вина. Шеймус не мог скрыть раздражения.
– Джульет!
– Зачем вы явились сюда, мистер Маккаррен? – почти холодно спросила она.
– Может быть, вам неизвестно, что, кроме того, что я работаю в министерстве иностранных дел, – начал Шеймус, словно глотая горькое лекарство, – я еще и второй сын графа Дандонелла и у меня есть несколько собственных имений.
– Рада за вас, – весело улыбнулась она.
Собеседник, разозлившись, повысил голос:
– Перестань все усложнять, Джульет. – Они двинулись дальше, и он предпринял вторую попытку: – Дело в том, что на меня свалилось довольно значительное наследство.
– И что?
– Я пришел просить твоей руки, – только и смог прорычать он.
– Вы хотите сказать, что вам приказали просить моей руки. – Джульет смотрела ему в глаза и видела, как сознание вины искажает его прекрасное лицо. – Я все знаю о вашем маленьком… утреннем совещании. – Она пошла дальше по узкой дорожке. – Я только надеюсь, ваши друзья не покалечили вас, выкручивая вам руки.
– Все было не так.
Она не слушала его.
– Значит, передо мной стоит вопрос, выходить или не выходить замуж за человека, который изгнал меня из министерства, а затем переспал со мной? – Джульет смотрела на него изучающим взглядом, как будто Шеймус был каким-то математическим уравнением.
– Помнится, я был не единственным соблазнителем в ту ночь, леди Джульет.
Она почувствовала себя так, словно он дал ей пощечину.
– Нег. – Джульет взяла себя в руки, скрывая раненую гордость. – Не были.
– Прости. – Шеймус покачал головой. – Это было… грубо. Незаслуженно.
