— Узнал о сговоре? — переспросил Эйдан. Гилпатрик кивнул.
— Этот англичанин полагал, что я порадуюсь твоему концу, Кейн. Я и сам так думал, пока не понял, что мерзавец ни перед чем не остановится, только бы увидеть тебя поверженным. У тебя могущественный враг, Кейн. Но именно его я не знаю.
Враг, готовый на все? Враг, который замыслил похитить Кассандру, чтобы погубить ее отца? Из всех страхов, одолевавших Эйдана, этот был самым гнетущим.
— Гилпатрик, расскажи мне все, что тебе известно.
— Похищение твоей дочери — это суть одного из трех пари, заключенных с целью тебя уничтожить.
— Три пари?
— Англичане большие любители заключать пари. Кто-то таким образом развлекается. Этот человек хочет загнать тебя в угол и получить удовольствие.
— Но в чем смысл?.. И кто они, эти люди?
— Кто они, не знаю. Что же касается пари… Одна ставка — похищение твоей дочери. А другая как-то связана с твоей женой.
— С Норой? — Эйдану почудилось, будто Гилпатрик всадил ему в живот лезвие косы. — Но ты ведь… Ты ведь наверняка еще что-то слышал…
Ирландец пожал плечами:
— В основном сплетни, шепот.
— Но если это официальное пари, то должна быть где-то запись, — пробормотал Эйдан.
Гилпатрик взглянул на него с усмешкой.
— Говоришь, запись? Неужели ты полагаешь, что этот негодяй явился в какой-нибудь лондонский клуб и занес пари в специальную книгу? — Гилпатрик покачал головой. — Только сумасшедший решился бы на такое.
— Сумасшедший? — процедил Эйдан сквозь зубы. — А может, тот, кто абсолютно уверен в своей неуязвимости?
— Возможно, — согласился Гилпатрик. — К тому же эти негодяи не жалели золота, лишь бы добиться своего.
— Золота?
— Да, золота. Чтобы тебя уничтожить, они готовы очень щедро заплатить.
— Но кто же они? Кто желает моей погибели? — Эйдан вдруг рассмеялся. — О Господи, гораздо легче перечислить тех, кто не желает мне зла.
— Ради твоей дочери я бы назвал тебе имя негодяя, — продолжал Гилпатрик. — Но я действительно не знаю, кто он. Хотя в одном уверен: этот человек не только злопамятен, но и хитер, и он тщательно обдумывает каждый свой шаг. Так что берегись, Кейн. Не спускай с дочери глаз, потому что они непременно попытаются…
— Нет, — перебил Эйдан. — Я не хочу ждать. У меня другая идея. Надо как можно быстрее разыскать того негодяя, который рассказал тебе о сговоре. Где его найти?
Гилпатрик криво усмехнулся.
— На кладбище Сент-Комсил. Когда я в последний раз прибыл на нашу очередную встречу, я обнаружил его в луже крови с перерезанным горлом. Порох и свинец, которыми он торговал, находились на месте. Доска одного из ящиков была оторвана, и на ней багровели кровавые следы. Перед смертью он каким-то образом умудрился просунуть в щель между досками письмо. Письмо было адресовано тебе. В нем он требовал плату за то, что предупредил тебя о готовившемся покушении на твою дочь.
Эйдан невольно поежился. Неужели торговец умер только потому, что знал о покушении? Но кто же этот безжалостный враг? И что предпринять, чтобы обезопасить дочь и жену?
— Выходит, ты забрал письмо? — спросил Эйдан; он в изумлении уставился на Гилпатрика.
— Я просто передал информацию, — ответил ирландец. — Но не стал требовать золота.
Теперь Эйдан смотрел на Гилпатрика уже совсем другими глазами. Этот человек, узнав о том, что Кэсси грозит опасность, забыл о ненависти к своему врагу и предупредил его о готовившемся покушении. Для Гилпатрика честь была важнее мести.
А как же Гилпатрик узнал о приезде Норы? Как узнал о нем заранее? Ведь даже он, Эйдан, ни о чем не догадывался.
— Но ты не все мне рассказал, Гилпатрик. Ты узнал, что Кассандре грозит опасность, потому что случайно наткнулся на записку. Но первое послание предназначалось Норе, не так ли? Эту записку доставили в замок, когда я еще ни о чем не знал, верно?
Гилпатрик кивнул:
— Да, Кейн, верно. Видишь ли, у нас, у Гилпатриков, всегда имелся в Раткенноне свой человек. Когда твоя дочь занялась поисками невесты для тебя, все ее письма перехватывались и прочитывались, а затем отправлялись по месту назначения. Вот я и подумал: если бы эта Нора Линтон была моей дочерью или сестрой, я бы непременно предупредил ее, сообщил бы, с кем она собирается связать свою судьбу.
— С человеком, убившим свою жену, так?
Гилпатрик поморщился.
— Если и была когда-нибудь на свете женщина, достойная смерти, так это твоя прежняя жена. Хотя сейчас я сомневаюсь, что ты смог бы поднять на нее руку.
Эйдан пожал плечами и пробормотал:
— Так что же мне делать? Как разыскать негодяя, посмевшего заключить это проклятое пари? С чего начинать?
— Для начала спрячь девочку понадежнее, — посоветовал Гилпатрик. — Если бы она была моей дочерью, я бы запер ее надежнее королевской сокровищницы. И сам проявлял осторожность. Эти люди постараются тебя убить при первой же возможности. В округе многие тебя ненавидят. Так что твоему врагу достаточно заплатить им за убийство всего несколько пенсов.
— Один из слуг сказал, что негодяи говорили по-гэльски, — заметил Эйдан.
— Это сужает круг поисков. Но уверяю тебя, Кейн, никто из моих людей не покушался на твою дочь. Это был кто-то другой. И еще… Если я вдруг что-то узнаю о твоем враге, немедленно сообщу тебе об этом.
— Но я не понимаю… Почему ты это делаешь?
— Потому что ты не хотел со мной драться, Кейн, когда твой отец пригрозил застрелить твоего пони. Мне пришлось первому нанести удар.
Тут Гилпатрик подал знак, и к ним, прихрамывая, подошел один из разбойников. Он вел под уздцы Отважного.
— Так что не сомневайся, Кейн. Если мне станет что-либо известно, я непременно дам тебе знать, — повторил Гилпатрик.
Ирландец кивнул на прощание и направился к тропинке.
— Донал…
Почти тридцать лет прошло с тех пор, как Эйдан в последний раз произносил это имя. Целая вечность. Но казалось, что это было только вчера. Гилпатрик обернулся, и взгляды их встретились.
— Донал, пусть твой сын получит ту часть Раткеннона, которую у него уже никто не отнимет, — проговорил Эйдан дрогнувшим голосом.
— Ты о чем?
— Усыпальница Гилпатриков цела. Я прикажу, чтобы тебе позволяли навещать его могилу в любое время дня и ночи.
Ирландец в изумлении пробормотал:
— Ты серьезно? Но почему?
— Потому что это место принадлежит ему по праву, — ответил Эйдан. — Пусть мальчик покоится рядом со своими предками.
Глава 21
Все в гостинице «Репейник» вызывало отвращение, но расхаживающий по крохотной комнатке человек не замечал ни грязи на полу, ни темных разводов на стенах, ни паутины в углах.
