— Вы потому советуете мне запомнить его имя, что думаете, будто и мне пора исправить свою внешность? — хохотнула, но тут же осеклась Софья.
— О, нет-нет, мадемуазель Софи, ваша красота совершенна. Как говорится, ни прибавить, ни убавить… Я потому заговорил про Жана, что посмотрел на вашу находку и подумал, как сумел бы он исправить сию ошибку природы… Не обращайте внимания на мои разглагольствования. Я тут у вас пригрелся.
Молоко я люблю, булочки во рту тают, вот и разболтался…
Поклен с сожалением отодвинул от себя блюдо с булочками.
— Любовь к печенью меня погубит. Мне приходится хватать себя за руку, когда она вновь и вновь тянется к сладкому… Да-а, я все думаю об этой женщине. Будь она побогаче, чтобы иметь возможность оплатить услуги хирурга, ей можно было бы помочь.
Впрочем, беднякам не до красы, когда есть нечего…
Кстати, о еде. Если вы надумаете уволить свою кухарку, сообщите мне, я с удовольствием ее возьму.
— Боюсь, вам долго придется ждать, — сказала Соня и в тот же момент услышала, как открылась входная дверь и по коридору протопали несколько пар ног, а потом одна из них почти бегом направилась к кухне.
— Ваше сиятельство, мосье доктор, я привел полицейских, как вы и хотели. Они в гостиной.
— Идемте, — спохватилась Софья и взглядом позвала за собой доктора.
В гостиной на углу кушетки сидел один полицейский, а второй прохаживался по комнате, бросая взгляды на мертвого Патрика. Никто его не трогал с места, так он и лежал, словно уже покинутый всеми, хотя только обстоятельства вынуждали Соню все время передвигаться, не имея возможности хотя бы посидеть возле почившего возлюбленного.
Увидев доктора, один из полицейских радостно воскликнул:
— Мосье Поклен, рад, что это вы.
— А кто же еще, кроме меня? — проворчал доктор. — Давненько я не видел вас. А в замке маркиза де Барраса, кажется, вы до сего дня ни разу не бывали. — Он смущенно оглянулся на Соню и поправился:
— То есть я хотел сказать, теперь здесь хозяйкой ее сиятельство, русская княжна Астахова…
— Софи Астахова, — представилась она; лейтенанту на французский манер.
И невольно задержала на нем свой взгляд: боже, да он же просто великан, этот лейтенант! Наверное, она не достает ему даже до плеча. На вид ему не больше тридцати, а на лице уже два шрама, которые, как ни странно, украшают его, придавая вид этакой очаровательной злодейскости и в то же время законной суровости. А его чуть ли не фиолетовые глаза… Но она тут же одернула себя: Патрик! На кушетке лежит тело умершего Патрика!
— Лейтенант полиции Фредерик Блесси! — представился тот, о ком она только что размышляла.
Толстяк-доктор продолжал рассуждать вслух:
— Насколько я успел изучить ваши привычки, Фредерик, прежде на подобные происшествия вы присылали сержанта Бежара.
Лейтенант строго взглянул на доктора — мол, какой я тебе Фредерик…
— Полноте, Фредерик, я могу позволить себе некоторую фамильярность. Ведь я живу в Дежансоне так долго, что успел принять вот этими самыми руками не одну сотню новорожденных, включая и вас.
— Вы правы, доктор, — заговорил лейтенант вполне по-доброму. — Тот, кто дарит нам жизнь, имеет право на некоторое особое обращение. Что касается Бежара, — он бросил взгляд на своего спутника, — то он настоящая ищейка. У меня даже такое впечатление, что в прежней жизни он побывал в собачьей шкуре. У парня острый глаз и еще более острый нюх.
Обычно он возвращается и высказывает свои соображения, стоит ли мне лично заниматься тем или иным делом. Если всюду я начну ходить сам… Впрочем, это вам неинтересно. Но кое-что я знаю и о вас, старина Поклен. Вы ведь, так сказать, провели первичное расследование? Угадал? Я давно говорил, бросьте свои клистиры и отвары, идите в полицию… М-да… Так вы говорите, странная смерть?
Оба склонились над трупом Патрика, в то время как сержант каким-то крадущимся шагом выскользнул из гостиной.
— Судите сами, Блесси, молодой человек свалился в яму, сломал ногу… Нога не посинела, повязка наложена довольно умело… Кстати, кто накладывал повязку?
— Я, — смущенно отозвалась Соня. Впрочем, в тот момент как раз возмущаясь про себя, что на нее никто не обращает внимания. В конце концов, в чьем доме они все находятся!
Но сегодня ей суждено было постоянно обрывать свои мысленные стенания. Старается она хоть на время позабыть о страшном происшествии или не старается, ничего от этого не изменится. В старинном замке, который теперь принадлежит ей, произошло убийство. И, как ни крути, именно Соня дала Патрику отравленный коньяк, хотя и не подозревала об этом.
— А вот взгляни, Фредерик, на характерные пятна… Я, конечно, сделаю анализ коньяка, который пил покойный, но уже сейчас можно сказать…
— Мадемуазель! Подойдите-ка сюда.
Ах да, это лейтенант. Он же вроде пришел не один? Наверное, его сержант допрашивает Оду и Шарля.
— Доктор Поклен говорит, что коньяк во фляжку налила ваша кухарка?
— Ее звать Ода. И она говорит, что бутылку ей дала Вивиан, моя бывшая горничная.
— Вы знали девушку прежде или взяли ее по чьей-то рекомендации?
— Как недавно выяснилось, рекомендация относилась совсем к другой девушке…
— Интересно. — Блесси направил на нее заинтересованный взгляд. — К вам пришла служить вовсе не та девушка, которую вы ждали?
— Именно. Я думала, это ее прислала мне мадам Фаншон. Даже не сразу сообразила, что ту зовут Виолетт, в то время как в замок прибыла Вивиан. К тому же ее, кажется, вовсе и не Вивиан зовут.
— А как?
— Мадам Фаншон мне говорила, но я забыла… Вот и она сама, кстати.
В гостиную вошла Аньез, которую сопровождал сержант.
— Вы только послушайте, шеф, что рассказывает эта женщина! Похоже, семейка Лависс приложила руку к смерти этого парня.
— Недаром я пришел к вам, княжна. Я нутром почувствовал, что дело это серьезное. Скорее всего, сержант прав и в замке орудовали наши старые знакомые. Старуха Лависс убралась в деревню, и я думал, взялась за ум. Уж в Дежансоне она покуролесила! На все ее гаданья, приворотные зелья мы закрывали глаза, но, когда узнали, что она еще и фабрикантша ангелов, взялись за нее всерьез…
— Кто? — удивленно переспросила Софья.
— Занималась абортами, — пояснил лейтенант, — но поймать ее, к сожалению, никак не удавалось. Скорее всего, для виду она гадала на будущее и даже составляла гороскопы. Бедняки ходили к ней толпами, и кто знает, может, это занятие тоже приносило ей существенный доход.
— А мне всегда казалось, — смущенно призналась Соня, — что занятие гадалки зависит от многих случайностей и не слишком доходно, не каждый же день к ней приходят…
