— Но вот насчет этой старушки…
— Копейкиной, — подсказала я.
— Так вот, насчет старушки Копейкиной вы пришли не по адресу. Я не Раскольников, чтобы убивать процентщиц.
— Значит, признаете, что убийство Кагирова — на вашей совести? — ухватилась я за соломинку.
Щукина неопределенно взмахнула рукой, и этот жест меня почему-то дико взбесил. Я лихорадочно перебирала в уме возможные варианты дальнейших действий. Вызвать сюда капитана Супроткина? А если его не окажется на месте? Или он, по своему обыкновению, начнет подтрунивать над моими сыскными способностями? Да и не поверит он мне, слишком многое придется объяснять. Что же делать? Так и не придя ни к какому определенному решению, я посчитала, что в любом случае пригрозить хитрой убийце не помешает.
— Мне некогда с вами миндальничать! — сурово отчеканила я. — На Петровке из вас выбьют правду! Так что готовьтесь к весьма неприятному разговору. Сейчас вызову за вами машину. Где у вас тут телефон?
Надежда не успела ответить, потому что дверь приоткрылась и на кухню просунулся мальчик лет восьми:
— Мам, а можно мы включим видик и посмотрим «Волшебник Изумрудного города»?
Щукина притянула ребенка к себе и поцеловала его в макушку:
— Можно, зайчик.
Дверь скрипнула еще раз, и на кухню заглянул второй мальчишка, как две капли воды похожий на предыдущего:
— Мам, а можно мы посмотрим «Синдбада-морехода»?
— Можно, солнышко.
— Мы будем смотреть «Волшебника»! — завопил первый.
— Нет, «Синдбада»! — уперся второй.
— «Волшебника»!
— «Синдбада»!
От этих криков у меня сразу же разболелась голова. А Надя даже бровью не повела. В кухню вбежала девушка, примерно одного со Щукиной возраста.
— Надежда Николаевна, — подобострастно засуетилась она, — сейчас я уведу детей.
Я догадалась, что это няня. Ишь, как Щукина ее вымуштровала! Ну правильно, прислуга должна знать свое место.
— Да, Вера, мне надо поговорить с человеком. Пусть дети посмотрят видео, поставьте им какой-нибудь мультфильм.
— «Волшебника»! — воспользовался случаем один из мальчишек.
— «Синдбада»! — не отставал от него другой.
Крича и отпихивая друг друга локтями, дети ушли. А у меня мелькнула неприятная мысль, что в результате моего расследования они останутся сиротами. Но разве моя в том вина? Надежда сама сделала свой выбор.
Наверное, Щукина тоже подумала о своих отпрысках, потому что глаза ее увлажнились, затем брызнули слезы, и вскоре она уже рыдала в три ручья. Я растерялась. Оторвав кусок бумажного полотенца, я протянула его Надежде:
— Успокойтесь, ничего страшного, ну, подумаешь, убили пару человек, с кем не бывает…
К счастью, Щукина, всецело поглощенная своей истерикой, меня не слышала.
— А-а-а, — по-детски ныла она, — вы даже не представляете, через что мне пришлось пройти.
— А вы расскажите, вам сразу легче станет, — предложила я, признаться, ничуть не надеясь на откровенность.
— Рассказать? — подняла она заплаканные глаза. — А вы мне правда поверите?
— Правда, — проникновенно ответила я.
Щукина вытерла лицо, тщательно высморкалась и приступила к рассказу.
* * *
Хорошо, когда судьбой много дано, но еще лучше — когда мало отобрано.
Со смертью мужа Надя Щукина как будто потеряла половину себя. Возможно, потому она так много и вкалывала, что хотела забыться в работе. Материальное благополучие, вопреки мнению окружающих, давалось Щукиной нелегко. Один бог знает, сколько седых волос прибавляла у нее каждая квартирная сделка. И вот теперь, когда будущее близнецов было обеспечено, боль утраты начала потихоньку проходить. Надя даже позволяла своей подруге Галине Колывановой заводить разговоры об иностранных женихах — конечно, в шутливой форме и чисто гипотетически. Но девушка понимала: жизнь продолжается, она еще молода, и можно попытаться устроить свою судьбу.
И вот в ноябре прошлого года случилось событие, которое разбередило уже затянувшиеся раны. Щукина сидела в «Метраже» и занималась рутинной бумажной работой. В контору приехал ее коллега Бабиченко, и секретарша прокричала ему через всю комнату:
— Аркадий Васильевич, вам звонил Виктор Кагиров, просил с ним связаться по телефону… — И она назвала номер.
Надежда вздрогнула. Виктор Кагиров. Это имя навсегда врезалось ей в память. Так звали пьяного водителя, который сбил ее мужа Сенечку. Надя была уверена, что Кагиров до сих пор сидит в тюрьме. Следователь уверял, что ему светит пятнадцать лет. Господи, неужели его уже амнистировали? И пяти лет не прошло! Милый, славный Сеня покоится на кладбище, никогда не увидит своих подросших сыновей и жену, а убийца разгуливает на свободе, ему вновь доступны все радости жизни. Разве это справедливо?
Да нет, этого не может быть. Должно быть, он всего лишь однофамилец, успокаивала себя Надя. Но как бы невзначай подошла к столу секретарши и незаметно стянула бумажку, на которой был записан телефон Кагирова.
Как узнать: он это или не он? Не позвонишь же и не спросишь прямо: «Это вы убили моего мужа?» Он ответит: «Нет». Или: «Да». А дальше что? Как узнать всю правду?
Надя решила обратиться к помощи частного детектива. Через хорошего знакомого она вышла на такого человека. Им оказался вовсе не супермен, похожий на Сталлоне или Шварценеггера, а самый обычный, даже неприметный с виду мужчина.
— Я хочу узнать об этом человеке все: где живет, чем занимается, был ли под следствием, особенно за наезд на человека, — сказала ему Щукина, вручая солидный задаток и бумажку с именем и телефоном Кагирова. — Да, и еще мне нужна его фотография.
Детектив провел расследование, поднял старые связи в Министерстве внутренних дел и вскоре принес Надежде досье на Кагирова.
В досье было написано, что Кагиров Виктор Алексеевич, 1965 года рождения, неоднократно имел конфликты с законом. В семнадцать лет он избил и ограбил прохожего, однако родители не допустили, чтобы дело дошло до суда, заплатив пострадавшему значительную денежную компенсацию. Через год Кагиров опять оказался замешан в преступлении — в групповой драке, в которой погиб человек. Но и на этот раз ему удалось выкрутиться: Виктор проходил по делу лишь в качестве свидетеля.
После армии Кагиров вступил на путь исправления и устроился работать шахтером в родном Темиртау. Но очень скоро Виктор понял, что не создан для ежедневного физического труда, и отправился искать лучшей доли к родственникам в Саранск. Просидев несколько лет на шее у двоюродного брата, он женился и перешел на иждивение своей супруги. Это была энергичная женщина с двумя детьми, которая торговала на рынке мясом. Через какое-то время терпению торговки пришел конец, и она выгнала его взашей. Кагиров поехал покорять Москву. Он надеялся на собственную неотразимость и верил, что обязательно найдется женщина, которая его накормит, напоит и спать уложит.
