Поэтому строившееся на левом фланге, рядом с ополчением Нортумбрии и Мерсии, войско стало для сравнительно небольшой по численности королевской армии неожиданным и весьма неприятным сюрпризом. Отряды шотландцев, состоящие из свирепых, даже на вид разнообразно вооруженных воинов, в коротких туниках и накидках, оставляющих голыми ноги, мог не заметить только слепой.
Полковник опустил бинокль и обернулся. К его полевому штабу приближался сам фирдмаршал с небольшой свитой. «Боже мой, ну и зачем он отправился в этот поход? Рыцарство хорошо только тогда, когда оно выгодно. Сейчас, когда все висит на волоске и зависит от личностей короля и его брата, рисковать своей жизнью – нелепо, – раздраженно подумал генерал-легат, сэр Гораций. – Не дай Бог, погибнем мы в этой битве, а Гарольда убьют. Тогда Англией завладеет любой, кто захочет. Черт возьми, сколько раз я объяснял Его Высочеству Гирту, что фельдмаршал должен руководить. Он геройствовать собрался. Еле-еле на телохранителей с револьверами согласился. Только патронов у них совсем мало…» Спешившийся Гирт прервал размышления полковника, привычно принявшего строевую стойку и двинувшегося вперед для доклада. Но фирд-маршал махнул рукой и, улыбнувшись, сказал:
– Давай без церемоний, доблестный сэр Хорейс. Лучше сразу поведай мне, что думаешь ты о предстоящей битве. Как, то бишь, эту деревушку зовут? – обернувшись к свите, с истинно королевской небрежностью спросил Его Высочество.
– Баннокбурн, милорд, – ответил кто-то из так и оставшихся сидеть в седле свитских.
– Баннокбурн, точно. Так что ж мыслишь ты, сэр Хорейс, о грядущей битве при Баннокбурне?
– Ваше Высочество, мы уступаем в численности объединенному войску противника, но на нашей стороне преимущество в выучке, наличие кавалерии и как последний довод короля – два пулемета и сотня ружей. Конечно, не хотелось бы выкладывать этот козырь сейчас, но в крайнем случае…
– Последний довод короля… – повторил Гирт, усмехнувшись. – Не первый раз замечаю, что ты неплохо владеешь словом, доблестный сэр. Попробуй сочинить сагу… Но шутки оставим на потом. Твой полк на самом опасном месте стоит, а посему решил я здесь остаться. Хоть осуждаешь ты сие, но невместно главе стоять без дела, когда его воины совершают подвиги, – уловив осуждение в глазах Бошампа, добавил он.
Пока, мысленно проклиная все на свете, полковник подыскивал для брата короля и наследника престола наилучшее место в строю, одновременно и защищаемое самыми лучшими воинами и кажущееся достаточно опасным, войска мятежников, постепенно ускоряя шаг, двинулись на строй королевских войск.
Толпа, набегающая на ровные шеренги королевского войска, несмотря на всю свою неорганизованность, пугала, как пугает моряков набегающая волна девятого вала. Кое-где ровная стена щитов начала дрожать и выгибаться. Вдоль строя пробежались сержанты. Но больший эффект, чем палка сержанта, на впечатлительных бойцов оказал результат залпа стоящих во второй шеренге и на флангах арбалетчиков и немногочисленных лучников. Туча болтов и стрел влетела в набегающие толпы, оставив в них заметные, хотя и быстро затягивающиеся прорехи. Особенно плохо пришлось практически не имеющим доспехов, защищенным лишь маленькими щитами шотландцам. Неожиданно плотный обстрел, да еще столь мощный, от которого плохо защищали и доспехи, притормозил порыв наступающих. Воины первых шеренг, охлажденные видом падающих рядом убитых и раненых товарищей, пытались остановиться, а задним, рвущимся вперед, нужно было несколько мгновений, чтобы закрыть прорехи в строю. Наблюдавший за возникшей у атакующих сумятицей Гирт опустил бинокль и, повернувшись к стоящему рядом Бошампу, сказал:
– Токмо арбалетами не отобьемся. Велите открыть огонь, сэр Хорейс.
– Есть, – коротко ответил полковник и передал стоящим рядом связисту с гелиографом и трубачу. – Сигнал «Один»! – после чего пробурчал что-то себе под нос. К счастью для него, вновь внимательно смотревшему в бинокль фирдмаршалу было не до того. Едва грохнул залп и короткой очередью простучали поставленные на флангах пулеметы, как Гирт развернулся и крикнул:
– Сигнальте атаку! Сэр Хорейс, тебе поручаю я твой легион и роту конницы из Восточного легиона! Ударь справа, пока они не опрокинули нас!
Как ни странно, залп из «колдовского оружия» произвел не большее впечатление, чем стрельба из арбалетов. Несколько запаниковавших групп воинов, еще одна потеря темпа, побежавший на левом фланге один отряд шотландцев – этим все и ограничилось. Но сигнал «Один» предусматривал только один залп. Патроны, величайшую драгоценность пришельцев из будущего, пополнить было пока невозможно, и полковник берег их больше, чем свое здоровье.
Два устремившихся друг на друга войска столкнулись с воинственными криками, грохотом щитов и звоном стали. Несколько большая глубина строя мятежников компенсировалась торможением их перед столкновением и большим порядком в королевском строю. Первые шеренги в момент удара перемешались, многие воины, вооруженные привычными боевыми топорами, не могли уже в этой тесноте размахнуться ими для удара. Уже не копья и топоры, не стрелы и пули, а скрамасаксы, мечи и кинжалы совершали кровавое дело. Из возникшей свалки неслись вопли раненых и придавленных, затаптываемых стремящимися вцепиться в глотку противника воинами, задыхающихся от нехватки воздуха, захлебывающихся в крови, своей и чужой. Длинный, перекрывший большую часть равнины, строй королевских саксов качнулся назад под напором толп мятежников, но почти тотчас же в глубине строя противника возникла какая-то сумятица. Начавшись на правом фланге, она волной растеклась справа налево, к уже остановившемуся под напором лучше вооруженных саксов шотландскому войску. Несколько минут казалось, ничего не менялось на поле, все так же грохотало железо о щиты, но постепенно лишенные поддержки задних рядов храбрецы нортумбрийского и шотландского войска начали отходить, а потом внезапно наступил перелом. Как часто бывало в то время, только что храбро сражавшиеся бойцы вдруг дружно побежали, словно сломавшись и позабыв о своей храбрости.
– Да, это не Гастингс, – заметил сэр Гораций, вспомнив упорный бой за тело Вильгельма, – может, это и к лучшему. Патроны сэкономим, – улыбнулся он. Стоявший рядом лейтенант Бек промолчал, отреагировав лишь вежливой улыбкой.
Пешая часть отряда осталась после успешной атаки на достигнутом рубеже, не увлекаясь преследованием, продолжая держать строй на случай контратаки резервных частей противника. Предосторожность не лишняя, спасшая уже один раз королевское войско в предыдущих стычках, когда отряды мятежников внезапно напали на войска англичан, стоящие лагерем.
Зато конница сейчас развлекалась вовсю. Разбившись на группы, кавалеристы мчались вслед убегающим мятежникам и шотландцам, еще и еще раз на практике доказывая, что четыре ноги быстрее двух. Настигнутые всадниками, готовыми зарубить любого сопротивляющегося своими грозными палашами, мятежные бойцы чаще всего сдавались в плен. Пытающиеся сопротивляться, обычно группы шотландских «голоногих», беспощадно вырубались. Отдельные группы кавалеристов, вслед за бегущими проскочив болотистые берега ручья, продолжили погоню и дальше, стремясь отрезать убегающих от шотландской границы.
