Книга История призрака - Джим Батчер

— Чему я научилась... — чуть слышно буркнула Молли. — Ладно, если повезет, рано или поздно я покажу тебе, сучка костлявая, чему я научилась.

А потом сосредоточилась на неприятеле, сделала глубокий вдох — в точности как я учил ее бороться со стрессом — и полностью успокоилась. Потом медленно, шаг за шагом, начала отступать. Грамотный ход. Повернись она и пустись в бегство — это спровоцировало бы немедленную погоню. Вместо этого парни в водолазках сохраняли профессиональное спокойствие, неспешно надвигаясь на нее массой мышц и оружия. Все, чтобы убить одну изможденную девушку.

Черта с два! Ничего такого с моей ученицей произойти не должно.

Я еще не пробовал в своем новом состоянии заниматься боевой магией, но принцип, решил я, вряд ли отличается от того, что я делал только что с тауматургией. Поэтому я воскресил в памяти особо мощное заклятие — когда я вышвырнул обезумевшего луп-гару сквозь стену одного здания, а в придачу еще и сквозь весь дом, стоявший через улицу. А потом отбросил все детали, кроме самого потока энергии, и исчез, чтобы возникнуть перед наступавшими прислужниками.

— Fuego! — рявкнул я.

Шквал огня и голой кинетической энергии вырвался из моей правой руки, ударил в первый ряд вражеского строя с силой разогнавшегося локомотива...

...и прокатился дальше, не оказав на них ровно никакого воздействия. Даже одежду не потрепал.

— Ох, да ну же! — взвыл я. — Это несправедливо!

Я все еще не мог коснуться их, не мог помочь.

Молли противостояла им в одиночку.

Она продолжала пятиться до тех пор, пока не миновала переулок и не оказалась на маленькой парковке, окруженной бетонными стенами и открытой сверху. Там стояло с полдюжины машин и мотоцикл, а еще высились два больших сугроба. Две двери в бетонных стенах запирались на магнитные замки и открывались картой — наверное, через них попадали на стоянку владельцы машин. Четвертый проем вел на соседнюю улицу, и на стенах играли желтые отсветы фонарей.

Молли вышла на середину стоянки, огляделась по сторонам и кивнула.

— Ну что, ребята! — громко произнесла она. — Я вижу, шансы на то, что мы обсудим это за чашкой кофе у «Денни», малы? Жаль, а то жрать жуть как хочется.

Один из «водолазок» — предположительно вожак — выступил вперед.

— Подчинись воле наших господ, и боль твоя будет недолгой.

— Ага, — удовлетворенно кивнула Молли, подвигала шеей, будто ей жал шарф, и насмешливо бросила говорившему: — Ах ты, моя черничка...

«Водолазка» склонил голову набок, недоуменно нахмурившись.

Молли послала ему воздушный поцелуй.

Порыв ветра, налетевший с соседней улицы, взметнул полы ее длинного пальто, разворошил лохмотья, затрепетавшие как флаги, — и тут она взорвалась.

Все произошло так быстро, что я даже не сразу понял, что происходит, а тем более не ожидал того, что случилось потом. Там, где только что стояла моя ученица, возникло с полдюжины одинаковых высоких фигур в лохмотьях, которые тут же разбежались кто куда.

Одна Молли бросилась в сторону, выставив перед собой обе руки с зажатыми в них «кольтами» 1911 года, и их «бам-бам-бам» звучало в ушах хорошо знакомой музыкой. Другая прокатилась по площадке колесом и исчезла за припаркованной машиной. Еще две зеркальным отражением друг друга разбежались к дверям, вставили карты в слоты замков и шмыгнули внутрь зданий. Пятая Молли нырнула за сугроб и почти сразу же появилась обратно с дробовиком, из которого открыла по «водолазкам» огонь. Шестая подбежала к стоявшему на стоянке мотоциклу, подняла его с такой легкостью, словно это пластиковая игрушка, и швырнула в наступающих.

Я стоял, разинув рот. То есть я знал, что девчонка сильна по части наведения иллюзий, но... блин-тарарам! Возможно, мне удалось бы навести одну иллюзию из тех, что наводила сейчас Молли. Только она проделывала это с шестью. Одновременно. И в придачу экспромтом, без подготовки.

У меня похолодело в желудке.

«Водолазки» тоже явно растерялись. Те, у кого были пистолеты, открыли ответный огонь, и все рассыпались в поисках укрытия. Мотоцикл, пролетев сквозь их ряды, не нанес вреда никому, хотя грохот от его падения прозвучал столь убедительно, что я даже ушам не поверил. «Кольты» рявкнули еще несколько раз, а потом все иллюзорные Молли попрятались за сугробы и машины.

Я стиснул зубы.

— Ты ведь не деревенщина какая, Дрезден. У тебя есть пропуск за кулисы.

Я наклонил голову, коснулся пальцами лба и отворил Зрение.

Все мое окружение разом сменило цвет — из зимнего черно-белого оно превратилось в буйную композицию ярких акварельных пятен. Кляксы магии в воздухе отмечали следы Моллиных заклятий — она высвободила уйму энергии в считаные секунды, причем проделала все это, будучи изможденной и голодной. Я слишком хорошо знаю, что это такое, по собственному опыту, поэтому понимал, чтб вижу перед собой.

Теперь я ясно различал иллюзии — собственно, именно по этой причине чародеи Белого Совета уделяют иллюзионной магии так мало внимания. Она напрочь лишена смысла против любого, обладающего Зрением, что можно сказать и по-другому: против любого члена Совета.

Но против этой шайки хипстеров — или эмо... или как еще назвать этих лузеров? — действовала, и очень даже неплохо.

Укрывшись за почти идеальной завесой, Молли стояла совершенно неподвижно, практически на том же месте, что и в начале конфликта. Она развела руки в стороны, и пальцы ее чуть шевелились, но лицо оставалось застывшим, абсолютно бесстрастным, с устремленным в пространство взглядом. Она словно вела кукольное представление, только марионетками были ее иллюзии, и плясали они на нитях ее воли и мысли.

Иллюзорные версии Молли виделись мне теперь чуть прозрачными и зернистыми, как в кино времен моего детства. Мотоцикл все это время оставался на месте: по воздуху летела иллюзия, а настоящий прятался за наскоро наведенной завесой.

Вот только убитых и раненых от огня, который вели по ним несколько хорошо вооруженных, обладающих сверхъестественной силой женщин, среди «водолазок» не наблюдалось. По короткой команде вожака они пятерка за пятеркой перебегали от машины к машине, от сугроба к сугробу, двигаясь с легкостью, какую обычно видишь у олимпийских чемпионов или в кино. Да и та целеустремленность, с которой они это делали, выдавала в них закаленных ветеранов. Эти люди явно знали главное правило войны: убей первым, если не хочешь, чтобы убили тебя.