– Да. Можно так сказать.
На мгновение воцарилась липкая тишина, нарушенная выкриком Тамары Воловик:
– Дрянь ты такая! Леся тебя подругой называла! Я ж знаю про тебя все!
Судья легонько стукнул судейским молоточком по специальному приспособлению на столе.
– Давайте соблюдать порядок в зале суда! Или я закрою заседание.
– Пускай за языком следит! – не унималась Тамара.
– Мы все прекрасно понимаем ваши чувства, Тамара Юрьевна, – смягчил тон судья. – И, как уже не раз здесь звучало, разделяем ваше горе. Но в зале суда нужно вести себя подобающе.
Адвокат Синицкий снова щелкнул пальцами, обращая на себя внимание.
– Именно поэтому, Ваша честь, сторона защиты настаивала на необходимости закрытого слушания. Мы здесь уже много слышали и еще не такое услышим.
Судья проигнорировал замечание.
– У вас все, господин адвокат?
– Нет, Ваша честь.
– Тогда продолжайте.
– Спасибо, Ваша честь. Свидетель, в каких вы лично были отношениях с Олесей Воловик?
– Сначала – в нормальных, как и все девчонки. Потом она сама со всеми отношения испортила.
– Как и почему это случилось?
– Деньги занимала и не отдавала. В смысле, одолжит какую-то сумму и куда-то исчезнет на пару недель. Телефон не берет. Потом появляется как ни в чем не бывало: типа, я у тебя переночую, все такое… Она не только со мной, она с другими тоже так себя вела.
– Олеся одалживала крупные суммы?
– Смотря какие называть крупными. Если пять раз за месяц стрельнет по сотне, уже натикает полтыщи. Сотня – ерунда, а полтыщи для меня, например, серьезные деньги. И учтите: это не из одного источника она так пила по капельке. Занимала, перезанимала, кому-то возвращала за счет новых долгов. Короче, девчонкам такая канитель надоела.
– Свидетель, вы знаете общую сумму долга Олеси Воловик?
– Понятия не имею. Я могу прикинуть только примерно. И только по тем суммам, которые возникали в разговорах с нашими общими знакомыми. У Леськи же круг знакомых шире был…
– Хорошо. Какую сумму она задолжала по вашим прикидкам?
Саша наморщила лоб.
– Я не знаю… Ну, в том смысле… Я так себе думаю… Короче, тысяч пять гривен наберется. Только мне она семь сотен торчала… Ну… Должна была…
– Какие неприятности у Олеси могли возникнуть по этому поводу?
Девушка пожала плечами.
– Какие… Я знаю?.. Убивать ее никто не собирался, если вы об этом. У нее, я вам скажу, уже начались серьезные проблемы. Ей же жить негде было. Ночевала то там, то сям, то у меня. Ее перестали пускать. Общаться с ней тоже перестали. Что с нее еще взять за долги, у нее нету ничего. Осталась одна, если так посмотреть. Это хуже намного, чем любое наказание, от которого больно.
Синицкий прокашлялся.
– Скажите, свидетель, Олеся собиралась вернуть долги?
– Ага, постоянно обещала. Для нее сохранить отношения важнее, она ведь сама барахталась. Я говорила уже…
– Ладно. Ваша честь, защита обращает внимание суда: Олеся Воловик в последнее время остро нуждалась в деньгах. Ей необходимо было раздобыть минимум пять тысяч гривен для решения своих личных проблем. Для защиты очень важно, чтобы суд это понял.
– Я принял это к сведению, господин адвокат. У вас все?
– Еще несколько вопросов, – снова щелчок пальцами. – Александра Васильевна, скажите, как по-вашему: вела ли Олеся Воловик беспорядочную половую жизнь?
– Про себя пусть расскажет! – снова выкрикнула Тамара.
Судья опять постучал молотком.
– Тамара Юрьевна, последнее предупреждение. – Он перевел взгляд на Синицкого: – Этот вопрос имеет отношение к делу?
– Прямое, Ваша честь.
– Хорошо. Продолжайте. Отвечайте на вопрос, свидетель.
Саша не колебалась, и у сидевшего сегодня в одном из первых рядов журналиста Клименко сложилось стойкое впечатление: и вопросы, и ответы адвокат заранее проговорил не только со свидетельницей.
– Да, так можно сказать.
Словно по команде, в процесс ввинтился прокурор.
– Позвольте, Ваша честь?
– Да, пожалуйста.
– Свидетель, откуда вы это знаете? Вы что, как говорится, свечку держали?
– Леся сама рассказывала, не сильно стеснялась.
– Вы не думаете, что она могла приукрашивать события?
– Для чего ей? – удивилась Саша. – И потом, я сама видела.
– То есть вашу, так сказать, интимную жизнь тоже можно оценить как беспорядочную? Ведь чтобы такое утверждать, надо оказаться с Олесей в сходных обстоятельствах, так или нет?
– А что такого? – В голосе Саши звучал неприкрытый вызов, девушка понимала – шаг к пропасти уже сделан, остается только падать. – Было несколько ситуаций! Приходили к парням на квартиру, гуляли там, все такое… Мы же подруги были…
Синицкий снова щелкнул пальцами.
– Свидетель, вы утверждаете, что Олесе Воловик доводилось добровольно приходить в квартиры малознакомых мужчин и заниматься там сексом?
– Протестую, Ваша честь! – вмешался прокурор. – Защита манипулирует свидетелем!
– Никаких манипуляций. Свидетель, кажется, сама об этом сказала. И не особо скрывает.
– Ничего такого особенного мы не делали! – Теперь звучали нотки отчаяния. – Никто никого не насиловал, не заставлял! Ну, такая у нас жизнь, мы взрослые уже!
– Олесе не было восемнадцати, – напомнил судья.
– Она опыта имела достаточно, как на свои годы! Ее называли малой, но только по возрасту! Такое вытворяла! Ой, ладно…
– Свидетель, – снова включился адвокат, – я вас верно понял? Олеся занималась сексом в вашем присутствии?
– И что такого? Мы ж не грабили, не воровали, не убивали никого. Ну, развлекались так!
Зал загудел, этот гул в духоте был похож на одобрительный, кто-то даже пытался аплодировать. Судья постучал молотком, но при этом промолчал. Зал притих.
– Свидетель, – осторожно, словно двигаясь по тонкому льду, обратился к Саше адвокат, – приходилось ли вам либо слышать рассказы Олеси Воловик о том, как она занималась сексом сразу с несколькими партнерами, либо наблюдать такое?
– Я от нее это слышала, – отчеканила Саша. – Если вас другие подробности интересуют, при всех рассказывать не буду. Имею право по закону! – заявила девушка и добавила на всякий случай: – Я узнавала.
– Конечно, вы имеете на это право, – быстро сказал адвокат и встал так, чтобы оказаться точно напротив судьи. – Ваша честь! Только что защита выяснила: Олеся Воловик остро нуждалась в деньгах. Она могла получать их только двумя способами: либо одалживая у подруг, либо беря у любовников. Девушка не отличалась моральным поведением. Мы здесь ее не осуждаем, мы констатируем факт. Для Олеси не было никаких затруднений в том, чтобы пойти в гости не с одним, а с несколькими незнакомыми мужчинами. Она могла позволить себе заняться сексом одновременно с несколькими партнерами. Наконец, – адвокат выдержал паузу, – ситуация на момент событий, которые мы изучаем, сложилась для девушки не самым лучшим образом. Ей срочно нужны были деньги. Причем достаточно крупная сумма. Она знакомится с подсудимыми. И узнает из разговора: двое из них – ребята из состоятельных семей. Напомню вам: в квартиру к Марущаку девушка пошла добровольно. Мой подзащитный, Игорь Крутецкий, в беседе со мной поведал, как несколько лет назад его шантажировала некая подружка, угрожая обвинить в изнасиловании и требуя денег. Когда Олеся Воловик тоже стала угрожать, о чем заявляли не только Крутецкий, но и Марущак с Грековым, у Игоря не выдержали нервы. Он, по его словам, потерял над собой контроль и решил напугать Олесю. Может быть, даже ударил ее. Но после этого быстро пришел в себя и выпроводил скандалистку из квартиры. Так что об изнасиловании, тем более – групповом, речи в данном случае быть не может, Ваша честь. Если мой подзащитный в чем-то и виноват, так это в том, что ударил ту несчастную девушку. И пытался напугать, имитируя удушение. В связи с этим защита будет готовить ходатайство о возвращении данного уголовного дела на доследование. Как мы все уже понимаем, следствие было проведено поверхностно, милиция и прокуратура действовали под давлением средств массовой информации и общественности, а в деле между тем еще много неясных обстоятельств. У меня все, Ваша честь.
