Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Кто ж тебя неволил! Сам надумал: жениться в двадцать-то лет. А мы говорили: У этой барышни – запросы. А у тебя – духовные интересы.
Деревья, подступившие к дому, замерли, словно боясь шелохнуться.
Обратить на себя внимание слепых стихий: например, гнева свекра и свекрови.
«В принципе, можно иначе: жить в городской квартире. А дачу продать. Оно и проще: не возиться с дровами. И денег хватит надолго… Если, конечно, ничего не случится. Вроде новой Перестройки. Хотя вряд ли… Наоборот…»
Женщина стоит на крыльце. Он замечает: в ее руке ключи. Похоже, от машины. По странному совпадению он тоже держит ключ. Только от времянки.
– Я… Простите. Должен признать, я вел себя непозволительным образом. Не знаю, что на меня нашло… Видимо, от жары.
– Да-да. От этой жары у меня тоже ум за разум… – ей надо зацепиться за разумное объяснение. – В доме прохладнее. У меня есть кофе. Или, может быть, чаю?
Он теряется: здесь, на даче, не принято ходить в гости. Во всяком случае, так было раньше, во времена родителей. Может быть, теперь?..
– Спасибо, с удовольствием. – Родительский закон нарушен, но при такой жаре это вполне объяснимо. Да что там! Простительно. – Я бы… выпил воды. Обыкновенной, из-под крана.
– Из-под крана?.. Но она теплая.
– Ничего, – он упрямится. – Это не имеет значения.
Она наливает полный стакан. Жестом хозяйки, приглашающей к столу, отодвигает стул. Так и не присев, он пьет большими глотками. Возвращает пустой стакан.
– Я пришел… Где ваши документы? – Он надеялся, что она обрадуется, оценит его великодушие. Но она просто кивает. Уходит в дом, выносит кожаную папку.
– Вот, – достав лист, указывает пальцем, – здесь. Одну минутку, я забыла ручку…
Пользуясь ее отсутствием, он рассматривает план: жирная линия, разделяющая их участки, проходит по соснам. На плане эти сосны – на его стороне. Он оглядывается, примериваясь к штабелям, покрытым рубероидом: если сосны – на его участке, выходит, бревна – тоже. Во всяком случае, наползают краем.
– Пожалуйста, – она протягивает ручку.
– Извините, но эти бревна… Мой отец… Граница участка – здесь, – он ведет пальцем, рисуя воображаемую линию. – Сосны, те, у забора, – они на вашей стороне. Я помню: за зиму упал забор. Отец выкорчевал столбы. Если сомневаетесь, давайте проверим, – он спускается с крыльца, не спеша, с достоинством.
Она идет следом: зачем ему это понадобилось? Сосны видны и отсюда.
Он протискивается между штабелями. Оказавшись на своей территории, садится на корточки, шарит в густой траве. Будто ищет грибы. За двадцать с лишним лет ямки, конечно, заросли, теперь едва заметны.
– Что я говорил, – поднимает голову. – Можете пощупать. Лунка от столба. Здесь.
– Но послушайте… Зачем мне щупать? Я вам верю, – она отвечает легкомысленно, ему даже кажется, с оттенком пренебрежения. – Как раз хотела вам предложить, – отворачивает край рубероида. – Возьмите бревна себе. Здесь кубов семь, не меньше. Понимаете, я все равно собираюсь продавать. Что-нибудь построите… Например, баню.
– У меня ванна. – Коротко и ясно. Пусть не думает, что он – нищий, живущий в развалюхе.
– Или… хозблок, – она растопыривает руки. – Большой. Материала хватит.
Теперь ему ясно: эта женщина задумала продать древесину, тем самым втравить его в идиотскую историю, которая будет длиться до смерти. Уж он-то знает: здесь, на даче, каждая стройка затягивается на годы. Вместо того чтобы переводить великие книги, придется нанимать рабочих, договариваться, приобретать дополнительные материалы… На него накатывает страх. Тихий. Первобытный.
– Почему я должен что-то строить? – он старается держаться ровного тона. – Всё, что надо, у меня есть.
– Разумеется, бесплатно, – женщина надевает связку на палец. Вертит. Ключи падают на землю.
Он наклоняется, шарит в траве.
– Если бы я нуждался в бревнах, разумеется, – последнее слово он выделяет голосом, – я бы заплатил. Конечно, по остаточной стоимости. – Ему нравится это выражение. Так говорил один из героев детектива, который ему довелось переводить. Теперь пригодилось, пришлось как нельзя кстати. – Но речь не об этом, – подает ключи.
– А о чем? – она берет машинально. Снова надевает на палец.
– Граница. Дело серьезное. Возможно, мне тоже придется продавать. Не исключено.
– Но по плану ваш участок получается больше. Сантиметров на тридцать. Конечно, это мелочь…
– По вашему плану, – он возвращает листок. – Когда в документах расхождения, могут возникнуть проблемы. Охотно верю, для вас тридцать сантиметров – мелочь. А для тех, кто приобретет ваш участок? Мне тоже понадобится их подпись. Положим, они откажутся? Вы можете исключить подобную ситуацию?
Будь он ее клиентом, сказала бы: «Да». Еще бы и наплела с три короба, чтобы у него не осталось и тени сомнения.
Но он – сын женщины, которая когда-то, много лет назад, назвала ее доченькой. Если не считать вчерашней старухи, которой обещала стиральную машинку, это слово она слышала единственный раз в жизни.
Она говорит правду:
– Нет.
– Ну вот… – он разводит руками, чувствуя во рту неприятный привкус: железный или, скорее, медный.
– Но мы же… – она подбирает слова. – Разумные существа. Прошу вас, поймите и меня. Я очень тороплюсь. Завтра утром надо быть на работе, обязательно.
– Завтра? Но завтра выходной…
– Да, но мне…
– Позвоните своему начальству. Уверен, вам пойдут навстречу.
Она опускает глаза.
– Я тоже заинтересован. Не меньше вашего. Чтобы документы были в порядке, – он торопится закрепить успех. – Давайте съездим в сосновскую контору…
Даже если предположить, что это возможно, в чем она совсем не уверена, перенос границы потребует времени: пакеты документов, кадастровая съемка, нотариус, подписи остальных соседей. Неделя? У нее нет лишней недели! И главное, ради чего?! Чтобы ублажить демонов, привыкших ходить по кругу?
– Завтра там, видимо, закрыто, – его голос звучит веско. Он думает: по-мужски. – Утром, в понедельник. Они – представители государства. Вот пусть и исправят – как говорится, своей государственной рукой. Мне безразлично, в чью пользу. Пусть хоть в вашу… Если они подпишут, я обещаю. Немедленно, у них на глазах. – Он тоже вертит ключом. – Чтобы в будущем ни у кого не возникло сомнений: ни у них, ни у нас, ни у наших… – в голову лезут «наследники». – Ни у наших преемников.
Они стоят друг против друга. Со стороны это должно выглядеть странно: два человека, мужчина и женщина, оба с ключами – словно привратники, караулящие запертые ворота. Каждый – свои.
Не дойдя до своей калитки, он сворачивает на тропинку. Прежде чем вернуться к работе, надо проветриться, отрешиться от неприятного разговора. Казалось бы, настоял на своем, но разговор не отпускает. «Надо же, древесина… Нашла чем соблазнять. – Впрочем, соблазн – не слишком подходящее слово. – Не-ет, – сглатывает слюну. – С ее стороны – чистая провокация…»
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
