Я рассмеялась и тут же закашлялась.
— Он не из тех ангелов.
— Боюсь, это недобрый ангел, Аннабель.
Я открыла глаза и, щурясь от яркого света, попыталась сосредоточиться на его лице. Впервые за последнее время я видела его по-настоящему и вдруг внезапно вспомнила, как встретила его возле больницы и сперва разозлилась, что он лезет в мои дела, но потом именно благодаря ему мне стало легче после случившегося с мамой. У него было приятное лицо, а глаза напоминали отцовские — они улыбались, даже когда он был серьезен. Хороший человек, подумала я. И добрый. Спасибо ему, что приходит меня навестить.
— В каком смысле «недобрый»?
Сидя на скамейке, рядом с которой стояла моя коляска, он взял меня за руку, лежавшую на коленях. Я почувствовала, как мою кисть крепко сжали его теплые пальцы.
— Что, если он лишь притворялся, что хочет вам помочь? Притворялся ангелом?
— Я ничего не знаю, — машинально ответила я.
— Но вы же знаете, где вы сейчас?
Я обвела взглядом окружавшие лужайку здания.
— Это больница, — сказала я. — Думаю, это больница.
— Верно, — кивнул он. — Вы здесь потому, что были одна дома и, похоже, ничего не ели и не пили четыре дня.
Смысл его слов до меня не доходил. Тогда я не чувствовала ни жажды, ни голода. Мне просто хотелось спать. Мне хотелось, чтобы все исчезло, хотелось остаться одной. Но ведь все изменилось? В лицо мне светило солнце.
— Мне сказали, что вы пытались умереть голодной смертью.
— Нет, неправда, — покачала я головой.
— То же самое ответил им и я. Я сказал, что вы были заняты расследованием, у вас было множество дел; да, когда умирает мать, всегда тяжело, но сами вы умирать не собирались. Вы ведь не пытались покончить с собой?
— Нет. Я просто хотела спать.
— Они думают, будто вы хотите покончить с собой. Потому вы здесь.
— Я просто хотела спать, — повторила я.
Сосредоточившись, я вдруг вспомнила кое-что еще.
— Да, он приходил, — сказала я.
— Кто? Тот человек?
Я раздраженно фыркнула:
— Нет, Фрости. Я помню, как он пришел… И сел у кровати. Спрашивал, почему я ему не сказала, что у меня депрессия.
— Он хороший человек, Аннабель. Он думает, что вам сейчас очень тяжело.
— Я даже не понимала, что именно так выглядит депрессия.
Нахмурившись, он наклонился вперед и уставился в землю.
— В том нет ничего постыдного. У многих бывает депрессия. Об этом нелегко говорить.
Я пристально посмотрела на него, вдруг подумав, отчего мне ни разу за те одинокие дни не пришла в голову мысль, что я могу никогда больше не увидеть Сэма.
— Когда вас выпишут, — сказал он, — можете пожить у меня, если хотите.
— Нет, спасибо, — машинально ответила я.
— Вряд ли они отпустят вас домой, по крайней мере в ближайшее время. А если вы станете жить у меня, вас могут отпустить раньше. Мы будем вам рады, даже если вы все время будете ворчать и скандалить.
— Спасибо! — сказала я.
— Пожалуйста.
Я невольно улыбнулась.
— Жена моего отца, Айрин, — хороший повар. И еще она профессиональная сиделка, так что с ней вам ничто не грозит. Ей уже не терпится начать вас кормить. Ей нужен подопытный кролик.
— Вы этим пытаетесь меня заманить?
— Я просто неуклюже вас уговариваю. Ну так что?
Сперва я не ответила, пытаясь представить, как возвращаюсь домой и запираю дверь. Казалось, именно так лучше всего будет поступить, именно такой путь выбрать… Но что-то меня пугало.
Сэм снова поерзал на скамейке.
— Аннабель, помните тех умерших? Тех, кого нашли разложившимися в своих домах? Вы работали с материалами о них, помните?
Я кивнула, хотя уже давно о них не вспоминала.
— Помните Рашель? Помните Шелли, женщину, что вы нашли в соседнем доме? И тех двоих, которых обнаружили перед самым началом расследования? Помните, что мне звонила одна из жертв и сообщила, где искать другую?
Я хмуро выслушивала подробности, пытаясь удержать ускользающие воспоминания.
— Полиция до сих пор ищет виновного, Аннабель. Думаю, это именно тот мужчина, с которым вы встречались. Он что-то с вами сделал, и вы пошли тем же путем, что и все эти люди.
— Но…
Почему я так плохо соображаю, почему так путаются мысли?
— Но я была… счастлива.
— Вы были счастливы, умирая от голода?
— Нет, не так. — Я покачала головой. — Как будто… не знаю, как будто я куда-то уплывала.
— Но вы не хотели умирать?
— Вряд ли. Я не собиралась покончить с собой. Мне просто хотелось спать.
— Но если бы я вас не нашел, вы бы умерли.
— Это вы меня нашли?
— Я звонил вам, но телефон был выключен. Я послал эсэмэс, а несколько часов спустя пришел странный ответ — будто вы собираетесь уйти и хотите, чтобы вас оставили в покое. В конце концов я поехал к вам. Задняя дверь была не заперта, а ваша кошка сходила с ума.
— Кошка?
— Не беспокойтесь. Я каждый день приезжал и кормил ее. Чудесная кошка. Как ее зовут?
Кошка. Я изо всех сил пыталась вспомнить нужное слово и уже почти сдалась, когда оно вдруг возникло в голове.
— Люси. Ее зовут Люси.
— Что ж, все лучше, чем Киска, — единственное, что смогла придумать Айрин.
Окружающие цвета вдруг показались слишком яркими — зелень травы, красные и золотистые листья на дереве и небо, настолько голубое, что заболели глаза.
— У меня умерла мама, — сказала я. — Такое чувство, что с тех пор прошли годы.
— Это случилось всего две недели назад, — ответил он. — Мне очень жаль. Я знаю, какое это горе, — я тоже через него прошел. Вам нужно время и всесторонняя поддержка.
— Мне многое надо сделать…
— Я могу вам помочь. Все нормально, я говорил с работниками больницы насчет вашей мамы. Они сделают все необходимое, и похороны можно отложить, пока вы не будете готовы.
Солнце зашло за облако, и внезапно похолодало. Я поежилась, обхватив себя руками.
— Хотите вернуться?
Обернувшись, я посмотрела на пожарный выход и здание отделения:
— Нет. Можно еще немного тут побыть?
Он широко улыбнулся, и я улыбнулась в ответ.
— Все будет хорошо, — сказал он.
— Конечно, — кивнула я. — Беспокоиться не о чем.
