Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Обычная, пространственная речь Безбородько, как всегда, привлекла к себе внимание. Все напряженно его слушали, зная, что за словесными кружевами последует разящий удар откровения: за внешней простотой малоросса, на чем уже неоднократно обжигались иностранные дипломаты, скрываются отточенный ум и невероятное византийское коварство.
Ямайка
— Ты, главное, не дергайся, мы их сейчас теплыми возьмем! Да не суетись ты, сами все сделают, как надо!
Горячее дыхание Алехана опалило ухо, и Николай замер, видя как черные тени «ближников», беззвучно ступая, прокрались на территорию усадьбы английского губернатора…
— А теперь пошли, сынок, там началось веселье!
Николай рванулся, не в силах сдержать нетерпение, но железная рука Алехана остановила его порыв.
— Куда прешь поперек батьки в пекло? Они без нас управятся, мы только шума понаделаем! А тут надо тихо, ножичками, мать их, ножичками, чтоб ни одна тварь не ушла!
Николай кивнул и уже медленнее пошел к приоткрытой калитке, стараясь беззвучно ступать на каменистую дорожку, освещенную печальной луною.
Сразу в проеме он наступил на лежащее тело, немного в стороне, прислонившись к стене, сидел другой английский солдат — оба были заколоты. Далее Николай наткнулся на тела двух собак: четвероногие сторожа разделили участь своих хозяев.
«Ничего себе, умельцы у тестюшки! Не то что люди, ни одна псина не тявкнула, всех тихо порешили!»
Николай Петрович долго служил в американских стрелках и видел, как солдаты умеют скрадывать противника, находиться в засадах, тихо идти по лесу, распутывая следы. Но то, что сейчас увидел, было непостижимо. Стояла густая могильная тишина. Единственный звук, который он слышал, — бешеный перестук собственного сердца.
В двухэтажном здании усадьбы, похожем на дворец, царил мрак и осязаемый запах смерти. Николай боялся даже приглядываться по сторонам, но понимал, что «ближники» Алехана будут в точности выполнять безжалостный приказ наместника — все англичане в доме, невзирая на возраст и пол, обречены на заклание.
— Не ходи туда, ваше величество, к чему на смерть смотреть?!
Николая Петровича остановил тихий голос, когда он собрался открыть дверь комнаты.
— Где мои? — задал он вопрос в темноту.
— Казаки за ключами пошли, в подвале держат ее величество и наследника. Дверь туда заперта, но мы сейчас ее вскроем без шума, пойдемте, государь. Там они!
Сильная рука подхватила Николая под локоть и повела по коридору. Затем неожиданно стало шумно, послышались голоса, а откуда-то снизу пошли блики желтого света.
Николай, уже не сдерживаясь, кинулся по лестнице, рискуя споткнуться и разбить голову. В два прыжка преодолев пролет, он вихрем ворвался в освещенную факелами комнату и тут же услышал два родных голоса, самозабвенно кричащих:
— Папа…
— Деда!
Посреди комнаты стоял Алехан, прижимавший двумя руками к своей могучей груди дочь и внука. В дрожащем свете факела Николай увидел, как по изуродованному лицу богатыря текут слезы…
Калькутта
— Полковник Пирс, помощник коменданта!
— Генерал-майор Бонапартов, у меня ультиматум к командующему генералу Брэду!
Наполеон протянул запечатанный конверт английскому офицеру, но тот, к его искреннему удивлению, сразу вскрыл, вытащив одинокий белый листок бумаги.
— Ваш фельдмаршал, как всегда, образец лаконичности, генерал! — Полковник растерянно смотрел на шесть слов, написанных мелким небрежным почерком. — Я единственный в Калькутте, кто изучал русский язык, но, к сожалению, не могу понять, что здесь написано. У вас нет английского перевода текста?
— К сожалению, полковник! — Бонапарт пожал плечами. — Но могу прочитать, что написал фельдмаршал — «Час — воля, выстрел — неволя, штурм — смерть!»
Англичанин задумчиво поморщил лоб, еще раз впился глазами в бумагу, пожевал губами, словно пробуя на вкус слова, и поднял ясные глаза на русского генерала.
— Третье условие мне понятно — если вы пойдете на штурм, то всех нас перебьете. Так, генерал?
— Не совсем, полковник, мы не будем принимать капитуляцию гарнизона. А милосердие зависит от солдат, но сами понимаете…
— Да, да, конечно! — Англичанин равнодушно пожал плечами.
Все, кто хоть один раз штурмовал вражеские крепости, прекрасно понимали, что разъяренные солдаты, взбешенные потерями, никогда и никого не щадят. Недаром сложилась традиция — на три дня отдавать захваченные города на разграбление.
— А что есть такое «воля»? Я не понимаю смысл этого слова.
— Воля? — Наполеон на секунду задумался, в английском языке действительно не было такого слова, и потому он мучительно подыскивал подходящий синоним. — Воля есть свобода. Если вы поднимете белый флаг, то можете отправляться куда хотите, но только со знаменами и ружьями. Пушки и имущество есть наша добыча! Если вы этого решения не примете, то мы будем штурмовать крепость.
— Но тогда позвольте, генерал, но что такое «неволя»?
— Как только мы начнем стрелять из наших пушек, вы быстро оцените их мощь и успеете до штурма капитулировать! — терпеливо пояснил Бонапарт и с нескрываемым злорадством добавил: — Вы можете успеть капитулировать до приступа! Но тогда солдат и офицеров ждет плен, и никаких вам знамен, ружей и прочих привилегий, что полагаются при почетной сдаче.
— Наша крепость выдержит любую осаду!
— Полноте, полковник, я перетопил корабли вашего адмирала Нельсона в Дарданеллах. Они, думаю, оказали куда большее сопротивление, чем это убожество, которое вы называете крепостью! Вы же ее строили против туземцев, которые не имеют пушек, она не выдержит правильной осады. Хайдарабад простоял всего день, мы развалили все стены и начисто истребили гарнизон. То же самое проделаем завтра и с Калькуттой!
Наполеон издевательски поклонился полковнику Пирсу, у того, несмотря на привитую английскую невозмутимость, заходили желваки на скулах.
Участь Хайдарабада, где была беспощадно вырезана лучшая половина британской колониальной армии, произвела на английских офицеров неизгладимое впечатление.
— Да, кстати, — Наполеон кивнул на прощание, — первыми на штурм пойдут майсуры, они давно жаждут свести с вами счеты! За ними — наши казаки. Теперь, надеюсь, вы представляете, что ожидает вас и ваши семьи?! Так что в ваших интересах не доводить дело до крайности. Честь имею!
Стокгольм
— Мама, неужели это та самая шпага?
Юный король с восхищением провел пальцами по серебристой стали клинка, не в силах оторваться от оружия.
— Та самая, Густав! Ее дал моему отцу король Карл, ты знаешь — это не легенда…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
