– Это уж точно, черт побери! А вторая фаза?
– Я не знаю, когда она наступит, только во время второй фазы центральная звезда системы погаснет, и картина здесь станет той, что мы наблюдали, когда прибыли в рукав Стрельца.
Луис невольно взглянул на газовый гигант, как будто хотел убедиться – планета все еще отражает свет солнца.
– Ты просто кладезь оптимизма, Ат. В следующий раз, когда я буду интересоваться твоим мнением, предупреждай, что мне этого лучше не знать.
Ненда замолчал, а двигатель, повинуясь его командам, заработал громче. Челнок стремительно набрал скорость и понесся вперед над тускло освещенной поверхностью планеты. Темнота сгущалась, и путешественники все еще были над ночной стороной. Газовый гигант медленно опускался, его свет постепенно слабел.
Луис поглядел в сторону огромной планеты.
– Когда мы доберемся до Талли, темнотища будет глаз выколи, а ночь здесь чертовски длинная.
– Ты предлагаешь отложить посадку до утра?
– Еще чего!
– Я тоже так думаю. Челнок может сесть и в темноте, а задержка не обещает ни теоретической, ни практической выгоды.
– Только не спрашивай, что я сейчас думаю. Еще немного – и я захнычу, как Клавдий.
На самом деле настроение Луиса уже улучшилось. Скоро они приземлятся, и появится возможность заняться делом, а может, и пострелять. Это Дари Лэнг и ей подобные могут сидеть годами и ничего не делать – только думать. Луису Ненде никогда не хватало на это времени. Ввязаться в неприятности – снести несколько голов – избавиться от неприятностей! Вот это было в его вкусе.
Он обернулся и подмигнул Синаре.
– Пора застегивать скафандр, детка! Еще несколько минут – и мы на месте. А ты можешь не застегивать, если хочешь, – добавил он, повернувшись к Клавдию. – Будет занятно поглазеть, как ты катаешься по земле и орешь от боли.
Радар выбрал оптимальное место – плоскую вершину холма, лишь кое-где покрытую льдом. Луис посмотрел на экран и слегка подправил угол посадки. Все. Он сложил руки на груди и довольно откинулся в кресле. Челнок коснулся земли так же легко и непринужденно, как проститутка на Карелле очищает карман клиента.
Глава 26Сон
Бен Блеш пылал в горячке.
Благодаря непрерывному потоку энергии, исходящему от газового гиганта, лето на Теплом полюсе тянулось бесконечно. Солнце никогда не показывалось из-за облаков, так что ночные и дневные температуры почти не отличались. Трудно придумать более мягкий и приятный климат. Тем не менее Бена постоянно мучил жар. Это была не лихорадка – медицинские системы скафандра такого бы не допустили. Больной вовремя получал необходимые лекарства, его физическое состояние находилось под постоянным контролем. Только с мыслями ничего не поделаешь: Бен горел от ненависти и отвращения к самому себе. Вместо того чтобы завоевать авторитет, он стал обузой для экспедиции. Окружающие могли простить ему то, что произошло на Ледяном мире. А вот сам Блеш – не мог.
За ним заботливо ухаживали. Ханс Ребка и Торран Век очистили кабину шагающей машины от останков марглотта и устроили там удобную постель. Сюда и перенесли Бена, хотя он настаивал, что сможет забраться в машину сам. «Лежи и береги силы, а если что-то понадобится – зови на помощь», – сказали они. Потом спросили, как он себя чувствует. Блеш соврал, что нормально. А потом все ушли и забыли о его существовании – лишь иногда кто-нибудь подходил спросить, как дела. Бен наблюдал через окно кабины: его товарищи собрались в кружок, оживленно жестикулируя. Все ясно – строят планы. Без него.
Бен устало прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, двоих из группы уже не было. Чертов скафандр!.. Решил, видно, что больному нужно вздремнуть. Как унизительно – не контролировать даже свое тело! Блеш снова закрыл глаза и, очнувшись, обнаружил, что на этот раз исчезла вся группа. Где они? Ушли на разведку? Снова он в стороне… Внезапно земля перед машиной начала трястись, воздух сгустился и задрожал, и в нем появились смутные очертания сферы. Повисев немного, сфера медленно растаяла. И все опять стало как раньше – никакого движения вокруг.
Что это – галлюцинация? Но ни одно из лекарств не имеет таких побочных эффектов… Значит, Хранитель Пути не обманул. Он сказал, что обратный путь внутрь Ледяного мира будет открываться «через равные интервалы времени». Какие интервалы? Ежедневно, раз в год, раз в тысячелетие? Может быть, в следующий раз сфера появится через миллион лет?
Бен продолжал смотреть в окно – больше ничего не происходило. Он закрыл глаза, а когда опять проснулся, яркое пятно в облаках, указывавшее на положение солнца, опустилось заметно ниже.
Вскоре в кабину поднялась Дари.
– Ну как ты?
Они всегда спрашивали одно и то же. И теми же словами. А потом сразу уходили. Однако сейчас Дари продолжила беседу:
– Мы измерили скорость движения солнца. Через два часа стемнеет. В машину все не поместятся, но Тери нашла гораздо лучшее место для ночлега.
– Я только что видел транспортное поле, которое связывает планету с Ледяным миром.
Правда? – Похоже, Дари это было неинтересно. – Бен, мне придется потревожить тебя. Я хочу переехать к месту, которое нашла Тери. Постараюсь вести машину осторожно. Скажи, если будет неудобно.
Неудобно? Бен кипел от бешенства. Он для них всего лишь бесполезный мертвый груз! И опять удобный случай упущен – ну что стоило пройти двадцать метров до транспортной сферы! Он бы вернулся на Ледяной мир и поговорил с Хранителем Пути. Этот древний слуга Строителей наверняка не рассказал всего, что знал. В центре планеты находится какой-то супервихрь – надо бы переместиться туда, а не на поверхность. Этот супервихрь… а если он переносит на миллион или миллиард световых лет? Хотя можно и погибнуть – супервихрь не обязательно транспортный… Ну и пусть, только бы не лежать здесь.
– Все в порядке? – Казалось, голос Дари доносится из другой галактики. Шагающая машина уже забралась на вершину холма и начала медленно спускаться.
– Если ты имеешь в виду боль, то я ее не чувствую. – Впереди возвышались странные башни, похожие на конусы, которые росли на месте прежней стоянки, но раз в десять больше. – Просто меня не радует перспектива провести ночь в железной коробке.
– Тебе не придется здесь больше лежать. И никому из нас тоже.
Машина подошла к одной из башен и встала.
– Ты сможешь идти? А то я помогу.
– Не надо, пойду сам. Или умру.
Бен приподнялся и медленно выбрался из машины. Теперь правый бок болел по-настоящему. Может быть, это и к лучшему. Говорят, больнее всего, когда сломанные ребра начинают срастаться. Так или иначе, двигался Блеш словно дряхлый старик.
– Тут всего несколько шагов. – Дари подошла, пытаясь помочь, к ней присоединился Ханс Ребка. Бен сердито отмахнулся.
