— Если вам что-то потребуется, обращайтесь в офис, — сообщил стюард. — Кто-нибудь всегда будет к вашим услугам. Ваш путеводитель научит вас пользоваться всем оборудованием номера, включая фабрикатор в шкафу. Шкаф размером с небольшую фабрику скрывался за другой готической аркой.
— Что-нибудь вам нужно прямо сейчас?
— О нет. — Среда огляделась. — Мне нужно купить разные мелочи. Но попозже.
— С вашего позволения. — Стюард развернулся и, странно улыбаясь, вышел. Дверь в коридор — нет, они называли это прогулочной палубой — закрылась.
— Ух-ты! — повторила она. Потом посмотрела на дверь. — Дверь, запрись.
Осторожный щелчок со стороны рамы. Ух-ты! Среда неторопливо подошла к ближнему диванчику и плюхнулась на него, потом расшнуровала ботинки.
— Ох. — Не снимаемые больше дня, они напрочь стерли ноги. Среда больше минуты, закрыв глаза, шевелила пальцами в ковровом ворсе, слегка извиваясь и тяжело дыша. — Как же здорово! — Еще через минуту чувства начали возвращаться. — Хм.
Среда направилась в ванную, оставляя за собой шлейф сброшенной одежды. Когда добралась до нее, осталась совсем голой.
— Душ, душ, где ты? — позвала она. Выяснилось, что душ находился в отдельной кабине…
— Полная депиляция?
Среда слегка напугалась. Удалить растительность на ногах, в подмышках, на лобке она допускала, но брови?
— Маникюр, педикюр на палубе D, — сообщил рекордер, довольно обезличенно, чтобы не создать впечатления, будто в комнате есть кто-то еще. — Ассортимент одежды из домашнего фабрикатора. Подгонка и дизайн у портных на палубе F. Сбоку панель дополнительного обслуживания.
— Фр-р. — Среда подошла к душу, скривилась и понюхала под мышкой. — Фу!
Сперва самое главное. Что сказал Герман? Ты богатая, свободная, скучающая наследница. Играй роль.
Она долго стояла под душем, пока не почувствовала, что смыла все чуть ли не вместе с кожей, стараясь снять напряжение последней недели. Привела в порядок волосы. От депилятора отказалась — результат ошибочного управления мог стать слишком смущающим, — но настенное зеркало использовала по полной программе, вплоть до подсказки в управлении хроматофорами. Среда потратила еще полчаса на перепрограммирование макияжа: веки цвета темной ночи, голубые губы, смертельно бледная кожа. «Если кто спросит — я в трауре», — решила она, и внезапный укол агонизирующей вины представил это меньшей ложью.
Она выбралась из ванной через полтора часа нагой, как в момент рождения. Салон казался огромным, холодным и пустым. Среда не могла заставить себя надеть старые шмотки, подошла к шкафу и заглянула внутрь.
— Есть меню выбора одежды? — спросила она.
Световой зайчик указал ей на фабрикатор, большой кубический выступ в стене гардероба, о котором она не подозревала.
— Пожалуйста, выберите опцию. Материалы и энергия входят в общий счет обслуживания номера.
Пять минут вождения пальцем по табличкам убедили ее в одном: кто бы ни программировал библиотеку дизайна, его вкус не соответствовал ее личным представлениям. В конце концов она остановила выбор на каком-то базовом варианте нижнего белья, паре черных брюк, топе с длинным рукавом, не слишком отвратительном, и сандалиях на каучуковой подошве. Фабрикатор зажужжал и через минуту изрыгнул горячую новенькую одежду, еще чуть пахнущей растворителем. Среда тут же оделась. «Спорю, магазины дороже, но выбор богаче», — цинично подумала она.
Потратив час на магазины на палубе F, она убедилась в своей правоте. Незнакомые названия, но отношение персонала и образцы на дисплеях сказали все. Цены — чтобы удовлетворить прихоть богатой сучки, которую по предложению Германа она играла. Правда, Среде показалось, что магазины совершенно убыточны: публика, на которую они были рассчитаны, была слишком стара, даже если хорошо сохранилась. Ультраженские платья и костюмы имели старомодную семиотику, они предназначались для людей, привыкших к регулированию расходов населения в интересах государства и дресс-кодам. Ежедневные вещи были слишком официальными. «Что с этим делать, носить на деловые мероприятия?» — думала она, щупая изысканно сшитый пиджак, но здесь не было ничего чудаковатого или выходящего за пределы определенного уровня, чтобы захватить ее воображение. Ничего забавного.
В конце концов она приобрела женский комбинезон для обеда и остановилась на этом. Абсолютно нечего делать! И я здесь на неделю! Без игрушек! И никого рядом, чтобы разделить с ней вояж, если не считать Фрэнка. По ее ощущениям, он вряд ли будет приставать, но уверенности не было. Он выглядел молодым, но так ли это на самом деле, сказать было сложно. Он должен работать. Но какие здесь новости? Никаких, пока корабль совершает серию прыжков, нарушающих каузальность в намертво зашитом пространстве-времени своего двигательного ядра. И магазины — дерьмо. Она смотрела на блестящие стены атриума с растущим недоверием. И, держу пари, все остальные пассажиры «сибарит»-класса — скучающие жопы, дипломаты, богатые старые бизнес-королевы и прочие. Понятно, людей ее возраста, путешествующих таким образом, мало.
Мне уже скучно! А до обеда еще целых три часа!
— В зоопарке время кормежки, — мрачно пробормотал Макс. — Интересно, кем их кормят?
— Общественным директором, если повезет. Откормленным и с подливкой. — Штефи с честным лицом смотрела прямо перед собой, когда они входили в обеденный зал. — Идиотский обычай.
— Сейчас, сейчас. — Макс вежливо кивнул пухлой даме, чей тридцатилетний облик противоречил тому факту, что ее официальный деловой костюм вышел из моды по меньшей мере столетие назад. — Добрый вечер, миссис Борозовски! Как вы сегодня?
— Прекрасно, мистер Фромм. — Ее слегка покачивало, будто она уже глотнула мартини. — А кто ваша подружка? Новый малек, или я сильно ошибаюсь?
— М-да. Позвольте представить, младший лейтенант Стефания Грейс, наш новый офицер, летный оператор. Прошу извинения, но считается дурным тоном называть стажеров мальками за пределами учебных академий, между прочим, лейтенант Грейс имеет ученую степень по релятивистской динамике и инженерии.
— О, прошу прощения! — К ее чести дама слегка покраснела.
— Все нормально. — Штефи выдавила улыбку и вздохнула свободней, когда Макс пошел сопроводить миссис Борозовски к столику. Нет, я не против опеки богатых бездельников, пусть даже и миссис Борозовски. А теперь, где тот столик, который мне полагается окружить заботой?
Ритуал, с точки зрения Штефи, совершенно фальшивый. Все каюты от «бизнес»-класса и выше находились на самообеспечении, и на хрен не нужны центральная кухня, сервировка, элитное меню и огромные временные затраты поваров-людей. Не следует забывать и линейных офицеров, которым требовалась куча разнообразной униформы для приема гостей при званом обеде.
С другой стороны, как обращал на это внимание командор Мартиндейл в кадровом училище, разница между пассажирами низших классов, проводящих время в холодном сне, и пассажирами «сибарит»-класса из роскошных апартаментов составляет примерно две тысячи экю за каждый день транзитного времени, плюс опыт. Любой обыватель имеет возможность перемещаться в состоянии холодного сна, но по балансу бухгалтерских отчетов для получения здоровой прибыли требуется баловать богатых идиотов и пары молодоженов, и в итоге любая пассажирская линия соответствующего назначения проявляет значительную изобретательность. Это включает в себя и обучение персонала этикету, пошив униформы для кормящих с ложечки, и всего чего угодно для превращения нудного вояжа в уникально запоминаемый опыт для высших слоев. Это подразумевает еженедельные банкеты, за исключением ночи в день отправления. «Мои, во всяком случае, не такие уроды, как домашние обезьяны Свена, с которыми ему приходится мириться, — подумала Штефи язвительно. — Будь я на его месте, клянусь, взбесилась бы…»
