— Зачем Йейн настаивал на встрече с тобой? — спросила Хейвен.
— Он хочет, чтобы ты вернулась. И — в первый и последний раз — мне его жаль.
— Мне все равно, — заявила Хейвен.
— Как ты можешь быть в этом уверена? Меня же ты простила, — тоскливо произнес Адам, и у Хейвен заныло сердце. — Йейн от тебя не откажется. Кроме того, он надеялся взять меня в плен.
— Почему ты так считаешь? — выдавила Хейвен.
Очевидно, Адам решил, что она попросту ошарашена.
— Йейн предложил встретиться в Гарлеме. Сказал — «на нейтральной территории». Я отправил одного из своих людей на разведку. Оказалось, что речь идет о неработающем магазине в квартале, предназначенном к сносу. Ничего особенного в том доме не было, а вот в подвале соседнего здания мой человек обнаружил заброшенное банковское хранилище. Подозреваю, что если бы я согласился, то угодил бы в ловушку.
Адам умолк. Он ждал реакции Хейвен, а она пребывала в замешательстве. Теперь-то она поняла замысел Йейна. Феба же ввела его в курс дела. Йейн решил использовать себя в качестве приманки. Неужели он думал, что сумеет перехитрить Адама? Или он решил пожертвовать собой и доказать, что Адам — воплощение зла? Так или иначе, но это являлось безумием.
— Сомневаюсь, что идея насчет банковского хранилища принадлежит Йейну, — заметил Адам. — Возможно, Йейн вошел в контакт с группой, которая именует себя Хорами. Ты слыхала о них?
— Нет, — солгала Хейвен. — Кто они?
— Мои враги. Хоры посвятили себя тому, чтобы мешать моей работе. Раз или два в тысячу лет они находят какую-нибудь легковерную душу и уговаривают оказать им услугу. Они рассказывают историю о том, как некогда были сестрами, с которыми по моей вине случилась ужасная трагедия.
— Но это неправда? — вырвалось у Хейвен.
— Я мог быть виновен. Я поступал с миром ужасно, навлекал на него страшные катастрофы. Но в данном случае обвинения против меня вымышлены. Хоры — не невинные девушки.
— Кто они? — повторила она.
— Во вселенной много загадочных сил, Хейвен. Я рождаю хаос. Хоры восстанавливают порядок. Но мы — не единственные.
— Я не понимаю.
— Это очень похоже на погоду, — объяснил Адам. — Большинство людей рассматривает ее как солнце или дождь, жару или мороз. Но существуют бесчисленные невидимые силы, вечно сражающиеся друг с другом. Наиболее важна сама битва. Ни в коем случае нельзя позволить ей завершиться. Если кто-то возьмет верх, возникнет засуха. Победит другая — Земля будет затоплена.
— И Хоры пытаются победить, заперев тебя в банковском хранилище? — спросила Хейвен и поежилась.
— Верно. И они готовы на все. Они так же безжалостны, как и я. Но порядок ничем не лучше хаоса. Спроси любого, кто жил во время правления Гитлера или других тиранов и диктаторов, бывших на дружеской ноге с главной Хорой. Помнишь, я говорил тебе, что не знаю, что именно творится со мной сейчас. Я, возможно, изменяюсь, эволюционирую, а вот Хоры — нет.
— Значит, Хоры действительно имеют преимущество и выиграют? — выдохнула Хейвен. — Что будет, если не останется хаоса, который бы боролся с порядком?
— Я не намерен позволить им одержать победу, — заверил ее Адам. — Я проверяю свой подход. Хаос не всегда требует смерти и разрушений. Ты вчера побывала в Гальцион-Холле?
— Да, и прости меня за то, что я не…
— Не извиняйся. Теперь ты знаешь, что я наметил для Общества «Уроборос». Представь каждого из этих молодых людей после окончания школы. Им никто и никогда не внушал, как именно нужно мыслить. Их творческие порывы никогда не были ограничены глупыми правилами, придуманными жалкими, ничтожными личностями. Они встряхнут цивилизацию. В их власти создание новой разновидности хаоса.
Это звучало бы замечательно, если бы не одна маленькая загвоздка.
— Ты основал Гальцион-Холл десять лет назад. Что было у тебя на уме поначалу?
— Хейвен, тогда я устроил поиск самых одаренных детей, наделенных невероятными способностями. Я верил, что мне, взявшему их под свою опеку, удастся добиться полного послушания с их стороны. Я хотел манипулировать ими, как того пожелаю.
— И они тебя обожают. Как ты добился их верности? — расхрабрилась Хейвен.
— Я давал им образование. Я не жалел для них ни времени, ни внимания.
— И все?
— А тебе представлялось нечто мистическое? Какое-нибудь промывание мозгов? Но ты посетила Гальцион-Холл. Разве ученики показались тебе зомбированными?
— Нет, — ответила Хейвен, вспомнив Хорхе.
— Я никогда не прибегал к суровым методикам, — заявил Адам. — В энергии нет ни добра, ни зла. Ее можно направить в любое русло, соответствующим образом вдохновляя людей. Ученики Гальцион-Холла воодушевлены идеями о переустройстве мира. То, что ты увидела во время экскурсии по школе, тебе понравилось?
— Да, — призналась Хейвен. — Поистине чудесное место.
— Я рад услышать твое мнение. Настанет день, и мы сумеем расширить программу обучения, откроем школы во всех странах… Но сперва нам надо разобраться с одной проблемой.
— Ты имеешь в виду Йейна? — возвращение к реальности стало для Хейвен чем-то вроде жесткой посадки. — Как ты намерен с ним поступить?
— Еще не думал об этом, — покачал головой Адам. — А ты бы чего хотела?
— Я?
— Ты знаешь его лучше, чем кто бы то ни было.
Хейвен оказалась перед серьезным испытанием. Если Адам по-прежнему оставался чудовищем, то неправильный ответ мог стоить жизни ей и Йейну. Если же он изменился, ей необходимо держаться рядом с ним, поскольку он оставался единственной спасительной соломинкой для Бью.
— Я верна тебе. Поступай, как считаешь нужным, — твердо ответила она.
— Ты говоришь так, чтобы сделать мне приятное. Но ты бы, конечно, предпочла, чтобы никто не пострадал, — сказал Адам. — Поэтому я постараюсь не обращать внимания на Йейна Морроу. Но я должен кое о чем попросить тебя взамен.
— Что угодно, — произнесла Хейвен, пытаясь скрыть облегчение.
— Сегодня вечером в Обществе «Уроборос» состоится прием. Ничего важного, но будут присутствовать несколько высокопоставленных членов. Ты составишь мне компанию?
— Да.
— Как моя спутница?
— Да.
— И мы появимся на публике как пара.
— Понимаю, — кивнула она.
— Многое может стать для тебя неожиданностью.
— Понимаю, — повторила Хейвен.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Телефонный звонок застиг Хейвен врасплох. Голос Йейна, начитывающий сообщение, заставил ее сердце радостно забиться. Но она тут же вспомнила, как сердита на него за безрассудство, чуть было не погубившее их обоих.
