На другой стороне доски была помещена карта района Эссекса. Красные флажки указывали местоположение банкоматов, которые использовались для снятия денег со счетов. Кое-где этих флажков было много, но ничто не указывало на то, что убийца живет в определенном месте.
Лэпсли поймал взгляд проходящего мимо констебля.
— Кто отвечает за обновление доски? — спросил он.
— Констебль Суинерд, сэр, — ответила девица прокуренным голосом.
— Можно позвать его? — Лэпсли не был уверен, что помнит, кто такой констебль Суинерд.
Он оказался блондином со слегка лысеющим лбом.
— Сэр? — произнес тот, подходя. В его голосе был крыжовник со сливками.
— Эти флажки… они не расставлены в каком-то особом порядке?
Тот нахмурился:
— Сэр?
— На них не помечены номера: который из них является самой ранней операцией и который самой поздней.
— Проблема в том, сэр, что когда я их ставил, информация приходила по капле. Банки не очень-то желали сотрудничать. К тому же нам приходилось выписывать запросы по счетам каждой жертвы по мере ее опознания. Пока все операции не будут выявлены, нельзя сказать, какая из них самая ранняя, а какая самая поздняя, и потому невозможно пронумеровать промежуточные операции.
— И пока не установлены шесть жертв?
— Так точно, сэр.
Лэпсли немного подумал.
— Может оказаться, что их никогда не установят, вот в чем проблема. Вы можете подписать на этих флажках… «1» для первой и самый большой номер для самой последней операции. Позднее мы всегда сможем поменять номера, если получим еще какую-то информацию.
— Сэр. — Констебль выглядел недоуменным, вероятно, из-за объема работы, которую его попросили выполнить, но ушел без всяких возражений.
— Еще одно! — крикнул Лэпсли ему вслед. — Пометьте зелеными флажками те места, где были дома жертв.
— Да, сэр, — обреченно отозвался тот.
Когда ушел констебль Суинерд, вошла Эмма Брэдбери. Она поймала взгляд Лэпсли и подошла.
— Босс, мы получили от доктора Катералл предварительные результаты вскрытия. Она действительно поработала без перерывов. Если не считать дефектов на правой руке всех жертв, следов насилия нет. Но токсикологический анализ показывает, что по крайней мере в пяти случаях использовался яд.
— Всего в пяти?
— Остальные тела слишком разложились. В отчете указывается, что со временем некоторые яды распадаются настолько, что их невозможно обнаружить.
— Итак… какие же яды они обнаружили?
Эмма посмотрела записи.
— Пирролидизиновый алкалоид, — прочитала она, спотыкаясь на словах, — андромедотоксин, таксин, цианогенный гликозид, сложный терпен, который невозможно точно определить. И разумеется, колхицин у Вайолет Чэмберс.
— Нет стрихнина? Нет цианида? Нет варфарина?
— Пока не обнаружено. Никаких классических ядов.
Лэпсли немного подумал, возвращаясь мыслями к саду возле дома, где были обнаружены трупы. Саду Смерти, как он его назвал.
— Возвращайтесь к доктору Катералл, — велел он. — Я хочу знать, можно ли какой-нибудь из этих ядов получить из обычных или садовых растений. Не забывайте, колхицин вырабатывают из лугового шафрана.
— Да, босс. Как я могу забыть?
Когда она вышла, Лэпсли еще раз огляделся. В комнате происшествий, казалось, все были погружены в срочную работу. Он ушел, прежде чем разговоры и щелканье клавиш вывели его из себя.
Сидя за закрытыми дверями «тихой» комнаты, он постепенно заставил себя расслабиться. В голове продолжал формироваться портрет убийцы: смутный, размытый, но он уже точно был. Например, она почти маниакально методична. То, как преступница поступила с финансовыми средствами своих жертв, показывает, что она способна одновременно держать в уме сложные комбинации фактов. А то, что она рассылает почтовые и рождественские открытки, предполагает наличие способности учитывать мелочи. Преступница не просто убивает и едет дальше. Нет, она заставляет все крутиться, чтобы создавалось впечатление, будто все ее жертвы живы. Не считает ли она — в какой-то мере, — что если создавать впечатление, будто они живы, то они не совсем мертвы?
На языке возникло ощущение ветчины еще до того, как он понял, что в дверь стучат. Он повернул голову. В дверях стояла Эмма Брэдбери. Он жестом пригласил ее войти.
— Доктор Катералл говорит, все эти яды можно легко получить из нужного количества растений. Она еще что-то говорила, а я не успевала записывать, но у меня сложилось впечатление, что некоторые названные растения и впрямь являются дикими или садовыми, а другие — довольно редки. Так сказать, для специалиста.
— Значит, дом, где найдены тела, является оперативной базой нашей убийцы, — мрачно проговорил Лэпсли. — Она постоянно возвращается туда не только для того, чтобы сгрузить свежий труп, но и чтобы добыть сырье. Думаю, сад является нашим орудием убийства.
— Сад?
— Пошлите одного из констеблей связаться с каким-нибудь ботаником. Пусть они пройдутся по саду и выяснят, какие растения являются ядовитыми, какая их часть ядовита и что там за яд.
Эмма выглядела озадаченной.
— Откуда мы возьмем ботаника?
Лэпсли пожал плечами:
— В каком-нибудь университете или в садоводческом центре, где угодно. Найдите специалиста по садоводству. И обеспечьте, чтобы кто-нибудь следил за домом. Я хочу, чтобы все, кто придет туда, были проверены, включая почтальона и разносчика товаров.
— Да, босс. И еще констебль Суинерд спрашивал вас. Говорит, что закончил с картой.
Когда Эмма ушла, Лэпсли набрал полную грудь воздуха и сунул в рот очередную ментоловую таблетку, прежде чем выйти из «тихой» комнаты.
Маркерная доска с финансовой паутиной была по-прежнему ориентирована в соответствии с картой, но теперь на ней среди красных флажков появились зеленые, а красные флажки были пронумерованы. Лэпсли остановился чуть поодаль и просто пытался воспринять информацию. Раньше это не бросалось в глаза, но теперь было видно, что кучки красных флажков группировались вокруг зеленых. Все логично: убийца избавлялась от жертв и на какое-то время переезжала в их дома, называясь их именем. И пока жила там, ей приходилось снимать деньги с контролируемых ею счетов. Она могла для большей безопасности пользоваться различными банкоматами, но при этом явно не хотела ездить слишком далеко. Или возможно, не могла. Какова бы ни была причина, но преступница держалась в радиусе нескольких десятков миль от временного жилища.
Была одна группа, в центре которой не было зеленого флажка.
Лэпсли подошел ближе, чувствуя нарастающее волнение. Если убийца использует дом последней жертвы как свою базу, то скопление красных флажков без зеленого может указывать место, где находится последняя жертва.
