– Уходишь?
Мэтью узнал Вилла – слугу из «Ничейной Гостиницы».
– Мне здесь не везет: никто не хочет принять мой заказ, – ответил юноша.
– Они, наверное, думают, что тебе нет семнадцати. В этой провинции тем, кому меньше семнадцати, пить запрещено. Такой вот закон недавно выдумали советники герцогини.
Мэтью удивился: неужели на вид он кажется ребенком? При его-то росте, да с мечом на боку…
– Через две недели мне исполнится восемнадцать, – сказал он с легкой обидой.
Вилл выпятил нижнюю губу и пожал плечами.
– Слушай, Эд, – крикнул он хозяину за стойкой, – как человеку добиться, чтобы его обслужили? Моему приятелю уже семнадцать, и он вот-вот помрет от жажды, а никто в его сторону даже не посмотрит!
Хозяин повернул голову, внимательно оглядел обоих, а затем кивнул одной из служанок, протиравшей столы грязной тряпкой. Девица подошла, не выпуская тряпки из рук, и приняла заказ Мэтью с той же небрежностью, с какой протирала столы. Через несколько минут она принесла бутылку красного вина и бутерброд. Мясо было жестким, но Мэтью слишком проголодался, чтобы привередничать. Из вежливости он попросил принести еще один стакан – для Вилла, который без всякого приглашения уселся за его стол.
– Так ты, значит, из Эшфорда, – вопросительно произнес Вилл, залпом опустошив свой стакан.
Мэтью налил ему снова.
– Верно. Меня зовут Мэтью Люин. – И он протянул Виллу руку.
– А меня – Вилл Тевиш. Зачем ты так далеко на юг забрался – если, конечно, можно узнать?
Мэтью покачал головой и повторил выдуманную Эйкином легенду о родственниках в Баркоре.
– Ее внешность глазам не вредит, – заметил Вилл о Ларе. – Обручена с кем-нибудь, а?
Мэтью захотелось сказать Виллу, чтобы тот был повежливее и не болтал лишнего, но он сдержался и просто ответил:
– Нет. – Откусив еще один кусок бутерброда, он добавил, обрадованный своей изобретательностью: – Характер у нее скверный.
– Что ж, ты ведь знаешь пословицу «Снаружи огонь, а внутри тепло».
Вилл снова залпом опорожнил стакан и многозначительно пододвинул его к Мэтью.
Мэтью вздохнул и снова налил Виллу вина.
– Ты давно в Элбертоне? – спросил он, чтобы сменить тему разговора.
– Не намного дольше, чем ты. Я работал на грузовом судне, которое несколько недель тому назад должно было здесь загрузиться. Но в то утро, когда мы собирались плыть дальше, капитана убили в драке – гниль возьми его кости! – Для пущей выразительности Вилл сплюнул на пол. – А экипаж остался на мели. Судно власти арестовали, а я с тех пор болтаюсь на берегу, жду, пока не появится владелец и не выкупит свое добро.
– На берегу?
– На мели, парень. Работы выгодной не найти.
– Но ты ведь работаешь у миссис Вудолл?
– Это не работа… «Вилл, сделай то, Вилл, сделай это, возьми тут, отнеси туда». От злости просто спиться можно, – сказал Вилл, выразительно глядя на свой пустой стакан.
Мэтью нахмурился, но снова наполнил его, правда лишь наполовину.
– Спасибо. Весьма признателен.
– Жаль, что у тебя такие неприятности. А что ты собираешься делать?
Хитрые глаза Вилла неожиданно остро впились в лицо Мэтью.
– Пока не знаю, – понизив голос, ответил Вилл, – но на этом корабле в трюме целое состояние – шерсть и медь. У капитана и сейф был, набитый серебряной монетой. Как-то ночью я своими глазами видел, как он прятал сейф под доску в своей каюте. – Вилл настороженно оглянулся вокруг и продолжал: – Правда, к сейфу мне так и не удалось подобраться. После ареста на судне поставили караул.
Мэтью изображал сочувствие, а сам старался придумать предлог, чтобы распрощаться с Биллом, не обижая его.
– Скоро я должен с двумя приятелями встретиться. Мы хотим завладеть судном… – подмигнув, сообщил Вилл. – Знаешь, если сообразительный парень вроде тебя с нами сговорится, то мы могли бы и долю выделить. Небольшую, конечно, но, скажем, одну десятую.
– Очень мило с твоей стороны, но я обещал проводить кузину до Баркоры.
Вилл откинулся на спинку стула, затем, уже не спрашивая разрешения, налил себе полный стакан вина и сказал:
– Просто целая толпа провожает эту девицу к родственникам… Такую пригожую девицу…
– У нас семья очень дружная, – скучным голосом пояснил Мэтью.
Вилл промолчал, уставившись на свой стакан.
– Кажется, пора идти, а то как бы меня не хватились, – небрежным тоном заметил Мэтью.
– Слушай… а как насчет твоего дядюшки? На вид он решительный тип. Как ты думаешь, его такая затея заинтересует? Чтобы управиться с кораблем, нужно пять человек.
– Моего дядю? – в недоумении переспросил Мэтью, но тут же сообразил, что Вилл говорит об отце Томасе. – Н-нет… не думаю, что заинтересует. Он такие вещи не одобряет.
– Слишком честный, да? – У Вилла начал заплетаться язык. – Ну и не повезло же мне – сесть на мель в такой дыре!
Настроение Вилла становилось мрачнее. Мэтью достал кошелек, надеясь привлечь внимание служанки, – и тут же пожалел об этом. Вилл заметил кошелек и зачем-то сразу же отвел глаза. К несчастью, служанка не показывалась. Мэтью ничего не оставалось делать: приходилось ждать. Он небрежным жестом положил руку на кошелек и налил себе еще вина.
Взгляд Вилла снова стал хитрым.
– Занятное у тебя кольцо.
– Спасибо.
– Никогда такого оттенка не видал. Дорого стоит?
– Оно не мое, – объяснил Мэтью. – Я его храню, чтобы отдать родственникам моего друга.
– А почему твой друг его им сам не отдаст?
– Потому что он погиб, – ответил Мэтью, вовсе не желая рассказывать подробности.
– Погиб? В самом деле? Отчего?
– От лихорадки, – сказал Мэтью, выискивая глазами служанку. Однако вместо нее он увидел двоих мужчин – толстого коротышку и тощего долговязого парня, – которые подходили к их столу. Одеты они были так же, как матросы, которых Мэтью видел на пристани.
Вилл тоже заметил эту пару и помахал им рукой. Ни один из них не ответил на его приветствие; они молча подошли к столу и уселись. Юноша оказался зажат в углу толстяком, от которого пахло потом и рыбой.
– Вот приятели, о которых я тебе рассказывал. Берт… Джек… А это – Мэт Люин. Приехал сегодня из Эшфорда.
– Из Эшфорда? – фыркнул долговязый. – Готов биться об заклад: ты доволен, что удрал оттуда! Я слышал, что нингарцы его почти с землей сровняли. Да и бой был страшный… Один помощник боцмана мне сказал, что в бою будто бы участвовали и орлоки. Можете себе представить?!
Толстяк пожал плечами и ничего не ответил.
