Книга Звезда упала - Владимир Алеников

Этот визит к врачу словно подвёл черту под их неуклюжими попытками снова наладить семейную жизнь. В тот же вечер Миша запил, перестал ходить на работу, сидел дома чёрный, небритый, с потерянным взглядом.

На третий день появился Кондратов, оценил обстановку, коротко поговорил с Верой и, печально улыбнувшись, уехал. Она в страхе думала, что Мишу уволят или могут даже исключить из партии. Но как ни странно, почти ничего не произошло. Выговор на него, правда, повесили, но этим и ограничилось.

Запой, в конце концов, кончился, всё вернулось в прежнюю колею. Только в свою постель он её больше не приглашал.

В тягостном, уже ставшем привычным немногословии проходили неделя за неделей. Единственным в прямом смысле слова ярким событием за последние месяцы стало появление в их доме электричества. Но, может, лучше бы его и не проводили вовсе. Ничего хорошего эта лампочка в их жизни не высветила.

Периодически возникали мысли о разводе, но Вера испуганно их отбрасывала. Не для того она ждала мужа столько лет, чтобы теперь с ним расстаться. И к тому же он инвалид, ему требуется постоянная помощь, даже сготовить себе толком сам не может, ведь только одной рукой управляется.

Сам Михаил тоже ни о чём подобном не заикался, вроде как всё его устраивало, и даже с бездетностью её он, похоже, смирился. Она пыталась пару раз вернуться к разговору о приёмыше, однако никакой заинтересованности муж не выказал, как обычно, промолчал, глядя куда-то в пространство, рассматривал там что-то, только ему ведомое.

Вера решила не торопить события. Глядишь, пройдёт время, он понемножку оттает, отойдёт, а там видно будет.

Только на время она теперь и уповала. Но сколько его должно было пройти, сие никому не ведомо.

Как-то, вернувшись после работы, Вера нашла дом пустым. Ещё с улицы она с удивлением заметила, что свет в доме не горит. На столе лежала записка следующего содержания:

Я УЕХАЛ В СВЕТОЗЁРСК В КОМАНДИРОВКУ ЗА ДЕТАЛЯМИ. ВЕРНУСЬ ДНЯ ЧЕРЕЗ ТРИ.

Записку эту она перечитала несколько раз, потом устало опустилась на стул, безнадёжно уставилась в тёмное окно.

Уехал, стало быть. Даже не счёл нужным зайти в школу, предупредить её…

Просто взял и уехал.

С другой стороны хорошо — окреп настолько, что может уже самостоятельно отправляться в такие дальние поездки. На одной ноге да с одной рукой не так уж это просто, чего и говорить…

Михаил вышел из учреждения, на дверях которого висела столь же внушительная, сколь и загадочная вывеска ГЛАВУПРСНАБСБЫТ, и удовлетворённо огляделся по сторонам. Впервые за долгое время им овладело хорошее, можно сказать, почти довоенное настроение.

Объяснялось это несколькими причинами, главная из которых заключалось, конечно, в том, что на редкость удачным оказался этот его визит в главк. На удивление быстро ему пошли навстречу, подписали без проволочек то, что требовалось.

Так что завтра с утра, сегодня-то уже поздно, он отправится на склад, где всё и получит. Если и там так гладко пройдёт, то завтра же можно и домой.

Хотя особо торопиться и не хотелось, тем более что в городе он не бывал уже сто лет. Любопытно, с каким серьёзным видом городские спешат по улицам, заходят в магазины, рестораны, кино…

И женщины какие интересные вокруг, в цветастых крепдешиновых платьях, плотно обтягивающих грудь, лёгких прозрачных платках, шляпках с какими-то диковинными птичками. Откуда только их так много повылазило, этих молоденьких дамочек!..

Видимо, летний, наполненный истомой день заставляет их наряжаться, мазать губы и выбегать из дома, чтобы продемонстрировать себя прохожим во всей красе, пока солнце ещё не зашло окончательно.

Михаил, прихрамывая, неспешно двигался вдоль по улице, оживлённо глядя по сторонам и помахивая портфелем, зажатым в единственной руке. Пустой рукав другой засунут в карман тёмного в продольную полосочку пиджака. Этот его довоенный пиджак был извлечён из шкафа специально для поездки, он всего-то надевал его за всю жизнь раза три-четыре, не больше. Раньше-то он, конечно, сидел на нём получше, сейчас малость болтался, он хоть и прибавил в весе в последнее время, но по-прежнему был достаточно худ.

Михаил прошёл мимо булочной, из которой замечательно тянуло свежим хлебом, потом захромал мимо старого, дореволюционной постройки здания с колоннами. На фронтоне его внимание привлекла новёхонькая в отличие от самого здания вывеска — г. СВЕТОЗЁРСК. ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА. Уже пройдя мимо, он вдруг остановился, вернулся назад и, раздумывая, застыл у входа.

Это слово — «библиотека» — было совсем из той, из прежней жизни. Он ведь когда-то с удовольствием ходил в их дарьинскую библиотеку, и читать любил, и, чего уж греха таить, лишний раз взглянуть на библиотекаршу, то бишь на Надю, был совсем не против. Даже когда на Вере женился. Всё ж таки одноклассница, первая любовь. А она, как известно, не ржавеет.

Рана после того, как Надя вышла замуж за Николая, заживала очень долго, по сути, окончательно так и не зажила. Другое дело, что он с тех пор ни разу не дал ей этого понять, скрутил, зажал себя полностью. Гордость — само собой, но ещё и жена друга — это уже святое.

Что, интересно, с ней теперь стало, с его первой любовью?

Жива ли?..

Вера говорила, что пыталась её разыскать, но бесполезно, ничего не вышло, никаких сведений о ней нет.

Читальный зал был уже пуст. Только у библиотечной стойки, как теперь это частенько бывало, торчал самый активный читатель, Кирилл, с блестящими глазами излагая Наде свои впечатления об очередной книге.

— …В общем, я, Нина Анатольевна, на месте Монте-Кристы совсем иначе бы этими деньгами распорядился! — горячился он. — Нельзя же только одной местью жить. Надо что-то и для людей делать тоже. Хотя, конечно, написано здорово, ничего не скажешь… Или вы не согласны?