было иначе — любое колдовство жабы видоизменялось и становилось слабее. А я, спустя какое-то время в этом карманном Урочище, начинал чувствовать себя плохо — и приходилось возвращаться.
Ладно хоть с Мунином дела шли куда лучше!
Во-первых — мой питомец втёрся в доверие к живущей неподалёку от моего дома стае воронов. И не просто втёрся — благодаря нескольким анималистическим заклинаниям, которые я переделал под себя, он начал управлять ими!
Пока предельно просто — мог скомандовать, куда лететь, и кого атаковать. Я лично стал свидетелем, как стая Мунина расфигачила залётных ворон, попытавшихся покопаться в одной из мусорок нашего квартала!
И это была не случайная стычка — я находился рядом, а потому прекрасно слышал, как пернатый вопил:
— Ата-КАР-вать! Ата-КАР-вать!
Занятно, конечно… Было любопытно, насколько глубокой можно сделать его связь со стаей, и я копал в этом направлении.
К сожалению, наша личная связь замерла на одном уровне. Я по прежнему мог видеть то, что видел пернатый, и отдавать ему мысленные команды — но только в диаметре трёхсот метров. Да и команды мои он до сих пор понимал не все — но день за днём мы совершенствовались, и я учил его разным словам и определениям.
Ещё одним минусом было то, что коллекция моих проклятий, которые я снял с учеников Арканума, закончилась. А жрать Мунин требовал через день. Одних энергокристаллов ему было мало — ворон просил именно проклятия, и мне приходилось отыскивать какие-нибудь в книгах, выспрашивать у однокурсников, находить энергию и «готовить» для пернатого персонально.
Времени это отнимало порядочно, но без такой подпитки ворон слабел и хуже реагировал на мои команды.
Впрочем, такие труды дали свои плоды — когда я решил вернуться к делу Белецкой о её пропавшем блокноте.
Не представляя, как вычислить воришку (да уже и ни на что не надеясь, если честно), я велел Мунину следить за каждым из списка подозреваемых.
И в один из дней, когда мы торчали на скамейках запасных с Чеховым и Зверем, обсуждая недочёты последней тренировки, мой ворон сел на козырёк метрах в десяти, и призывно каркнул.
Тренер и капитан повернулись к нему, но не придали этому никакого значения — а вот я услышал:
— Инте-КАР-есное уви-КАР-дел!
Глава 22
Кругом должники
Попрощавшись со Зверем и Чеховым, я подхватил спортивную сумку и направился к выходу со стадиона. Мунин поднялся в воздух, и опустился мне на плечо уже во дворе «Арканума».
— Ну что там у тебя? — спросил я пернатого, заходя за угол одного из корпусов.
Вместо ответа ворон сделал так, как уже делал во время покушения — показал мне то, что запомнил.
Интересная фишка, надо признать — возможность делиться воспоминаниями! Ещё придумаю, как их куда-нибудь записывать, и моему шпиону вообще цены не будет…
Зрение подёрнулось дымкой. Сначала я ощутил холодные потоки ветра, которые обдували крылья Мунина, и лишь затем картинка собралась в единое целое.
Мой пернатый шпион медленно облетал одну из башен академии — ту, которую называли «заброшенной», и в которой, как мне говорили, уже пару лет не могли сделать ремонт, потому что не придумали, подо что её использовать.
Глаз ворона сработал, как увеличение оптики — и изображение резко приблизилось, показывая мне ряд высоченных окон этой башни. За ними по ступенькам поднимался силуэт человека.
Мунин подлетел ближе, сел на каменный парапет одного из окон снаружи, и заглянул через мутное, давно не мытое окно.
Молодой парень, стоящий к нам спиной, пару секунд возился с дверью, затем отпер её и, не оборачиваясь, вошёл в верхнее башенное помещение.
Та-а-а-ак, любопытно… Но пока ничего не доказывает…
На этом «запись» не закончилась. Мунин снова поднялся в воздух и уселся на внешний подоконник другого окна, через которое можно было осмотреть внутренности самой башни.
И тут я увидел сразу три вещи, которые привлекли моё внимание.
Первое — тут была оборудована… Не лаборатория, а скорее, рабочий кабинет. Старое мягкое кресло посреди помещения, столик рядом с ним, ещё один стол у окна, заваленный деталями артефактов, небольшой книжный шкаф, старая люстра — кто-то оборудовал себе тут небольшое логово…
Этот «кто-то» сейчас копался у стола, и я сразу узнал студента. Рудный — один из подозреваемых и тот, кто дежурил у мертвецких в тот памятный день, когда на меня набросился мертвец.
Неужели это он воришка?
Этот вопрос быстро отпал, когда взгляд Мунина выхватил третье, что меня заинтересовало — тот самый пропавший блокнот Белецкой, который она описывала. В ярко-коричневом кожаном переплёте с застёжкой, он лежал прямо на столе! Я ничуть не верил, что это просто похожая вещь.
Образ развеялся, и «нормальное» зрение вернулось ко мне.
— Красавчик, Мунин, — похвалил я пернатого, и погладил его. Ворон защурился от удовольствия, — Отыскал-таки… Давно ты это видел?
— Сей-КАР-час!
Понятие времени у моего питомца было относительным, и его «сейчас» могло означать как час, так и три минуты назад.
Прежде, чем подниматься на башню, я ещё раз «соединился» с вороном, и попросил его снова долететь до башни. В этот раз я наблюдал за ним в режиме «реального времени». Пернатый снова уселся на подоконник и сфокусировал взгляд на Рудном. Пятикурсник сидел в кресле, запрокинув голову и словно уснул. Блокнот Белецкой лежал уже на столике рядом с ним, придавленный каким-то незнакомым артефактом. Они были связаны заклинанием, нити которого тянулись и к студенту.
Ну, кажется, самое время накрыть этого некромантика…
Оставив Мунина сторожить Рудного, я вернулся в академию, поднялся по лестницам к заброшенной башне, и обнаружил, что вход на лестницу, ведущую к ней, закрыт решёткой, запертой на замок.
— Дерьмо космочервей… — пробормотал я, оглядываясь.
В коридоре никого не было, так что я рискнул — и мощной ледяной каплей заморозил замок до критического состояния. Примерившись, ударил по решётке ногой — по коридору разнёсся лязг — замок рухнул на пол.
Быстро, пока никто не увидел, я заскочил на лестничный пролёт, спрятал замок под нижние ступени, притворил за собой дверь и начал подниматься.
Стараясь не поднимать шума, добрался до самого верха и прислушался… Тишина.
«Переключившись» на Мунина, снова осмотрел комнату — и едва не вскрикнул от удивления!
Теперь Рудный был не один… На его коленях сидела красотка с идеальной фигурой, в одном нижнем белье. Они целовались — самозабвенно, со стонами — так, что я в первый миг и не понял, что не так.
