class="p1">Угу.
Я в четыре года лошадками играла, а не пушками размахивала.
— Кья! Хвуя-а-а-а!
— Мама, Женя делётся! Сказы тёте Лизе, стобы не длалась!
Я повернулась и с укором посмотрела на мелочь.
— Ну и?
— И? — посмотрела на меня коза огромными голубыми глазами, пряча за спину нунчаки.
— Зачем мальчиков бьёшь?
— Низя? — спрашивает, невинно хлопая ресничками.
Моё материнское сердце растаяло ещё на первом вопросе и держусь я только благодаря многолетней практике подавлять улыбку.
— Нельзя, Женёк, — я протянула руки и взяла мелочь на колени. — Видишь, какие они ябеды?
Сёмка смотрел на нас широко раскрытыми глазами, понимая в чём его только что упрекнули, а моя коза нахмурилась, явно недовольная, что на неё пожаловались.
— И бить низя? — вкрадчиво переспросила она, явно сомневаясь в моём запрете.
— Нельзя, — ответила, пряча улыбку.
— А еси низаметна?
Я закусила губу, а девчонки откровенно рассмеялись, но Женька повернула голову и посмотрела прямо, дожидаясь чёткого аргументированного ответа.
Пришлось сказать то, что обычно девочкам не говорят:
— Мальчишек нельзя обижать, малыш. Они же слабенькие.
Дочь задумалась на мгновение, а затем согласно кивнула, спрыгнула с моих колен и пошла к Олежке, чтобы взять его за руку.
— Пойдём. Буду тебя засисять!
Взрыв смеха, наверное, был слышан во всём доме. Пожалуй, только по этой причине мы пропустили главных виновников торжества.
— Где мои девчата? — услышала я голос мужа, вскочила со стула и рванула в коридор, минуя счастливые морды сослуживцев, спешащих к своим женам и детям.
Позже поздороваемся.
Я буквально запрыгнула на Стагарова и совершила попытку зацеловать его насмерть.
Месяц не видела!
— Слава богу, — выдыхаю в его губы, чувствуя неземное счастье. — Я скучала.
— Я тоже скучал, любовь моя, — улыбается, лучась счастьем. — Где моя мелкая охламонка?
— Папа! — взвизгнула упомянутая и протянула руки, чтобы её подняли.
Стагарова даже не смутило, что вместе мы килограмм шестьдесят весим. Даром, что ли каждый день по двадцать пять килограмм таскает? Мы повисли, как две радостные обезьянки на Тарзане. Здесь семи пядей во лбу иметь не надо, чтобы понять, как мы счастливы все вместе.
— Вот не представляю, Слав, как ты нас троих через пару лет держать будешь, — не стала я утаивать.
— Троих? — лицо Стагарова так вытянулось, что я не сдержала смеха.
Улыбнулась и снова чмокнула в губы.
— А ты думал, мы вечно втроём будем? Охламонке братца надо, а то вырастет засранкой, каких поискать.
— Я фсё слысу! — возмутилась мелочь.
А Сора снова не сдержался. На суровом лице вдруг появились скупые слёзы счастья.
— Как же я люблю вас, девочки мои.
А что ещё нужно? Ничего не нужно. Достаточно быть вместе, чтобы понять, что на любви строятся целые миры.
Конец
