надеждами.
"Конечно есть, Охотник".
"Я могу помочь?"
"Да. Убей Феечку. Янтарь слишком бережно обращается с ней".
"Другого способа нет?"
"Другие опаснее для меня. Тревога поднимется раньше".
"Мне будет её не хватать. Хорошо. Как?"
"Ссора. Сделай её виноватой".
"Я не… смогу. Это… сделает Раб. Лекс".
"Он неблагой, да?"
"Да. И он очень необычен, увидишь".
Лекс со стоном завалился набок, теряя равновесие. Вспомнив мысленный диалог между ним и Терой, его госпожой, он застонал ещё раз, уже от понимания того, что ему придётся сделать. Несправедливо обвинить и довести до самоубийства. Или до имитации самоубийства, что скорее. Как Тера собиралась это делать — Лекс не знал. Его это и не волновало. По итогу, он должен был получить свободу, а со свободой… Со свободой и у источника он и сам отомстит Янтарю. Не впутывая в это свою фею.
— Алекс! Алекс! Ты как? Что-нибудь болит? — тут же подскочила к нему Тера и начала мельтешить перед глазами.
О, а вот и главный зритель пожаловал. Следил за ними через демонический ошейник, да? Хорошо, что этот ошейник не может прочитать мыслесвязь. И хорошо, что Лекс усвоил все знания Алексиса. Нет, не так. Что Лекс наконец-то стал связанным с ним образом. Да, образом. Не маской. Это слово Алексис не любил почему-то.
Зато теперь стали понятны и слова Марка, и розыгрыш пикси, и чувство вины, то и дело возникающее у Теры.
— Отойди от меня, — с тихой угрозой в голосе сказал Лекс, поднимаясь на карачки и отодвигаясь от феи.
— Алекс? Что с тобой? Это я, Тера. Твоя фея.
— Моя?! — с придушенной яростью в голосе сказал Лекс. — Моя фея сделала бы всё, чтобы не допустить моего плена!
Тера отшатнулась, как от удара. О да, сейчас Лекс бил, что называется, ниже пояса. Но именно это и нужно было. Лекс вспомнил первые дни у Янтаря, ту тревогу, которую испытывал, не зная до конца, смогла ли она избежать плена или его жертва оказалась напрасной. То отчаяние, которое испытал до этого, поняв, что нападающих слишком много и им не спастись вдвоём.
— Моя фея шагнула бы в портал последней, пожертвовала бы жизнью, но спасла бы своего высшего.
На лицо Теры было тяжело смотреть. Она закрыла рот обеими руками и с выражением неподдельного ужаса смотрела на него и слушала его слова.
Отвернувшись от неё, Алекс поднялся во весь рост и уже после этого продолжил, взирая на Теру сверху вниз:
— Моя фея не вела бы себя как одиночка-изгнанница, принимая сомнительные заказы и мотаясь по самым опасным планетам родного мира, а устраивала бы быт нашей усадьбы. Не пыталась бы быть равной мне, а чётко знала бы своё место. Фея для высшего, а не наоборот!
Плечи Теры затряслись от рыданий. А Лекс впервые в своей жизни испытал наслаждение от происходящего. Ему нравилось то, что сейчас он втаптывал в грязь, ломал другого сотворённого. Сейчас то, что происходило тогда, у Ситана, не казалось ему ужасом и кошмаром. Сейчас он бы смог наслаждаться слезами и болью бесправных рабов. Смог бы ломать их с улыбкой на губах и смеяться в ответ на их мольбы. Достаточно было как сейчас, представить на месте Теры кого-то из его бывших хозяев.
— Даже сейчас ты думаешь не о моём благе, а о своём. Скажи, госпожа моя, для чего ты на самом деле держишь меня в ошейнике? Чтобы я не нашёл себе более умную фею? Более преданную и знающую своё место, да?
Подойдя к ней вплотную, он схватил подбородок Теры и развернул её лицо так, чтобы заглянуть в её зелёные глаза, полные слёз и душевной боли. Да, именно это нужно было ему сейчас. Её боль, её страдания, её отчаяние и… Смерть. Если она сама просит разбить её маску, то почему бы ему это не сделать? Теперь он это может. Быть жестоким даже к тем, кто ему дороже жизни.
— Двенадцать лет. Я потерял двенадцать лет своей жизни из-за тебя. Двенадцать лет унижений, побоев, насилия и бесправия! Чем ты занималась эти годы? Почему выкупила так поздно? Опять занималась своими парками и клумбами? Они тебе дороже меня?
— Нет! Неправда!
— Да? А почему тогда мы оказались здесь, а не приняли приглашение Марка? Молчи, я не хочу слышать твоих жалких оправданий. Мне и так всё ясно с тобой.
Отпустив подбородок феи, Лекс посмотрел на Янтаря.
— Ты хотел предложить мне работу, кажется. Обсудим условия?
Максимально жёсткий взгляд и чуть нагловатый тон. Плевать, как это смотрится в сочетании с полной наготой и рабским ошейником. Ах да, ещё и демонические оковы, точно.
— Ты в источнике последние остатки разума потерял, Алекс? Какие условия? Ты мой пленник. Я могу сделать с тобой всё, что захочу.
— Да? И что конкретно ты можешь? — сказал Лекс, складывая руки на груди.
Янтарь побледнел от гнева, потом изумился, а потом посмотрел на Теру. Которая находилась в глубоком шоке и не понимала вообще ничего.
— Что за…
— Демонический ошейник управляет телом. Чувствами, мышцами, нервными импульсами, — с превосходством сказал Лекс. — Ошейник эта дура настроила на управление мыслью. А мысли её сейчас очень далеко. Неужели ты не понял, для чего я её ломал? Янтарь, не разочаровывай меня.
— А твои оковы не работают, потому что изменился каркас, конечно, — наконец задумался Янтарь. — И что теперь?
— Ну я же сказал, идём обсуждать условия моей работы на тебя. Сам понимаешь, присягу я тебе принести не смогу, дурацкая клятва может посчитать тебя моим хозяином. А я этого не хочу. Так что только работодатель. И только по контракту без передачи прав. Договоримся об условиях — на долгий срок.
— И каковы условия? — заинтересованно спросил Янтарь, выходя из комнаты в тронный зал.
Лекс высокомерно улыбнулся и даже не обернулся на сидящую в прострации бескрылую фею. Он надеялся, что достаточно оттянул внимание Янтаря и его охраны на себя, чтобы она успела сотворить задуманное. Он очень на это надеялся.
* * *
Я была в шоке. Как тонко, как изящно, как эффективно действовал Лекс! Если бы я сама не просила его о подобном поведении — ни за что бы не допустила мысль, что он так не думает на самом деле. Ни одного лишнего слова, ни одного опасного жеста. Истинный неблагой, жонглирующий фактами, как ему заблагорассудится. Именно этого не хватало все эти годы Алексу. Не просто жестокости к своим врагам, а умения показать наслаждение процессом. У меня такой была Стерва. Кстати, возможно
