этому абсурдно затянувшемуся самоубийству живой материи, которую космическая случайность наделила способностью мыслить, и которая не знала, что делать с этой случайной роковой способностью. И не нашла ей лучшего применения, как создание наиболее эффективных способов тотального самоубийства…
К этому моменту на мне уже практически не осталось плоти, а температура тела вернулась к приемлемым значениям, поэтому я не стал давать рыцарю возможности ответить, вновь бросившись в атаку. Пришло время сожрать очередную вкуснейшую душу. Главное — успеть до того, как ГОЛОД окончательно поглотит меня…
Глава 23
Герой и Монстр часть 3.
Я преодолел разделяющее нас расстояние за один прыжок, затормозив при помощи крыльев на самой границе радиуса атаки рыцаря. Десять ножей уже заняли своё место между пальцами, таким образом, чтобы в любую секунду у меня была возможность повторить предыдущую удачную атаку, в то время как все остальные оставались закрепленными на моих руках и ногах. Удерживающая их ткань пропиталась соком, выделившимся из сварившейся кожи, так что пока она могла без особых проблем переносить температуру поверхности брони.
Тем не менее к окружающему меня аромату мясного бульона уже начал примешиваться запах гари. Скорее всего, он исходит от лохмотьев оставшихся от джинсов и свитера, но всё же лучше ускориться.
Рыцарь делает шаг вперед, одновременно с этим резко смещаясь влево и совершая короткий замах алебардой, целясь в мою голову, так что мне приходится отклонить корпус назад, и замахнуться руками, как будто я вновь собираюсь бросить ножи. Этого, оказывается, вполне достаточно для того, чтобы мой противник, прекрасно помнящий о последствиях моего предыдущего броска, сам разорвал дистанцию, отскочив на пять метров вправо. К слову, именно из-за такой его реакции не стоит продолжать действовать по той же тактике.
Да один раз это сработало, и результат был вполне неплох. Если бы не перегрев, бой скорее всего был бы закончен уже тогда, но, тем не менее, продолжать по тому же сценарию нельзя. У меня осталось слишком мало ножей для того, чтобы пытаться атаковать раз за разом до первой ошибки противника.
К тому же отвлекать внимания рыцаря без снега на крыше будет намного труднее.
А значит, у меня больше не осталось выбора, придётся всё-таки лезть в ближний бой. Только так я смогу правильно разыграть козырь, нанеся противнику максимальные повреждения.
Очередной рывок вперёд, на этот раз без торможения. В момент приземления от острия моего ножа до тела противника остается чуть больше метра, но бить нельзя, ведь от режущей кромки угольно чёрной алебарды до моего горла расстояние куда меньше.
Уклониться невозможно. Блокировать этот удар также нельзя, мне до сих пор неизвестно из чего изготовлено оружие рыцаря, и оно без проблем режет бетон. Конечно, всё ещё остаётся вероятность, что оно создано из местных композитных материалов. И в таком случае мой нож при правильно поставленном жестком блоке просто перерубит оружие противника, ведь материалы алебарды явно сбалансированы таким образом, чтобы она не разбивалась на куски при первом же ударе плашмя. Значит, в ней предусмотрен определённый компромисс между твердостью и гибкостью. В то время как моё оружие является очень близким к максимуму по первому параметру, и разрезать его удастся, разве что алмазом.
Но всё это верно лишь в случае обычных материалов. И желания проверять прав я или нет, со ставкой в виде целостности этого тела, у меня нет никакого желания. Поэтому из сложившейся ситуации остаётся только один выход. Нужно сбить направление атаки противника таким образом, чтобы она прошла мимо. Будь я быстрее можно было бы бить руками в лезвие алебарды сбоку и полностью отражать удары, но сейчас подобное находится за пределами моих физиологических способностей, придётся выполнять “обычное” парирование.
Крепко сжатый в руке нож уже летит по диагонали наперерез чёрному лезвию превышающему его размером раз в пятнадцать. Столкновение происходит буквально в тридцати сантиметрах от моего горла, оно отдаётся острой болью по всей руке. Мышцы практически всего моего тела работают на пределе. Раздавшийся звон оглушает, на долю секунды лишая эхолокационного зрения. Во все стороны шрапнелью разлетаются бритвенно острые осколки, глубоко вонзающиеся в наши с противником тела, и бетон под нашими ногами.
Мой клинок взорвался практически мгновенно после встречи с алебардой, но той микроскопической доли секунды, на протяжении которой он выдерживал чудовищную нагрузку, всё же хватило, чтобы немного сбить угол наклона лезвия. Таким образом удар по моей кисти, все еще удерживающей рукоять разбитого ножа с приделанным к ней маленьким колечком из более гибкой стали, был нанесен не всеразрубающим лезвием, а древком оружия. Приятного в этом тоже весьма мало, по броне на тыльной стороне ладони разошлась тончайшая паутинка трещин, но главное то, что мне удалось поднырнуть под алебардой, ещё немного сократить дистанцию, и вскользь зацепить бедро противника, оставив на нём длинный, неглубокий порез, из которого полился красный ручеек практически неразличимый на фоне черной брони.
Правда продлилось это, к сожалению, недолго, тонкие белесые нити очень быстро стянули края раны.
Роли сменились.
Теперь уже рыцарь пытался рвать дистанцию, продолжая раз за разом атаковать меня короткими рубящими ударами.
Из-за постоянного оглушительного звона пришлось полностью отключить бесполезный сейчас слух. Всё больше и больше осколков неглубоко вонзались в наши разгоряченные тела, из-за чего на поверхности крыши к серой бетонной пыли и крошке, перемешанной с чёрными ошметками защитного покрытия, добавились сотни тысяч мельчайших красных капелек, разлетающихся во все стороны от каждого нашего движения.
Рыцарь пытался совершать финты и делать обманные удары. Пытался атаковать древком как посохом и даже бить обухом. Лезвие его алебарды двигалось с бешеной скоростью. Каждый взмах сопровождался громким свистом воздуха и вызывал порывы ветра.
Но, несмотря на всё это, ни один из его ударов не мог достичь цели.
И в то же самое время на теле рыцаря появлялось всё больше и больше порезов, сквозь каждый из которых, в его организм проникало всё больше и больше яда.
Он продолжал сражаться на пределе своих возможностей постоянно меняя тактики и пытаясь хоть как-нибудь преодолеть мою защиту, не брезгуя даже попытками выбить меня из равновесия, или подцепить лезвием с пола бетон из-под наших ног, чтобы запустить его мне в лицо. Но с каждой секундой бешеной схватки его движения становились все менее быстрыми и точными.
Отравление и кровопотеря делали своё дело…
Хотя, говоря по правде, стоит признать, что мне бой давался тоже не особо легко. Температура тела с каждой секундой росла всё сильнее, а броня на
