Я молю Божественное Небо, чтобы к тому времени, когда вы прочтете эти строки, руки Да Кея еще не были обагрены кровью. Если же, однако, он совершил преступление, я умоляю вас передать это прошение в руки высших властей.
Да благословит вас Небо, о мои мудрые собратья, и да пощадит мой род!
Подписал и приложил печать: Да Шоу-цзянь».
— Это подтверждает наши догадки до самых мелочей! — воскликнул десятник Хун.
Судья Ди рассеянно кивнул головой. Он рассматривал документ, написанный на узорчатой бумаге для прошений, который был приложен к завещанию.
Затем он зачитал прошение вслух: «Да Шоу-цзянь, который никогда не просил ни за себя, ни для себя, теперь из могилы смиренно просит оказать возможное в рамках закона снисхождение его старшему сыну, Да Кею, который стал преступником из-за мягкого воспитания, полученного им от престарелого отца, прощавшего ему все его проступки».
Молчание воцарилось в тускло освещенном павильоне. Его нарушали только перекрикивание приставов, доносившееся снаружи.
Судья медленно свернул свиток и с глубоким волнением в голосе произнес:
— Его превосходительство Да был воистину благородным мужем!
Дао Гань царапал ногтем поверхность стола. Внезапно он воскликнул:
— Здесь есть какой-то рисунок!
Вытащив нож, он принялся отчищать грязь с поверхности. Десятник Хун и Ма Жун последовали его примеру. Постепенно их глазам предстал какой-то чертеж.
Судья Ди наклонился, чтобы рассмотреть его получше.
— Это, — сказал он, — план лабиринта. Посмотрите, дорожка образует четыре стилизованных иероглифа в древнем написании, которые читаются «Терема пустых мечтаний». Та же самая надпись, что и на свитке с картиной! Это отражает размышления, в которые был погружен наместник после того, как вышел в отставку. Пустые мечтания!
— Тайный лаз тоже здесь показан! — воскликнул Дао Гань. — Сосны обозначены точками!
Судья Ди снова принялся всматриваться в план, проводя по нему указательным пальцем.
— Воистину хитроумный лабиринт! — воскликнул он. — Посмотрите, если войти в лабиринт и поворачивать все время направо, то вы пройдете его весь до конца и снова окажетесь у входа. То же самое произойдет, если все время поворачивать налево. Но если вам не известен тайный проход, то ни в том, ни в другом случае вы так и не найдете павильона!
План лабиринта
— Нам следует попросить у госпожи Да разрешения расчистить лабиринт, ваша честь, — заметил десятник. — И тогда он станет такой же местной достопримечательностью, как пагода на лотосовом пруду!
Тут в павильон вошел староста приставов Фан.
— Если здесь кто-то и был, ваша честь, — отрапортовал он, — то он ушел до того, как пришли мы. Мы осмотрели все кусты, но ничего не нашли.
— Пусть твои люди обыщут также стволы и кроны деревьев. Любопытный пришелец может спрятаться и там!
Как только староста ушел, судья с интересом посмотрел на Дао Ганя. Тот, сидя на широкой скамье, внимательно вглядывался в покрывавший ее слой грязи.
Покачав головой, сыщик молвил:
— Если бы это не было невозможным, то я сказал бы, ваша честь, что это пятно донельзя походит на кровь!
Судья Ди почувствовал, как холодный ужас подступил к его сердцу.
Он быстрым шагом приблизился к скамье и потер ладонью темное пятно, о котором говорил Дао Гань. Затем он подошел к окну и изучил ладонь при свете. На пальцах были темно-красные пятна.
Повернувшись к Дао Ганю, судья приказал:
— Посмотреть под мраморной скамьей!
Дао Гань ткнул копьем в темноту под сиденьем. Наружу выпрыгнула огромная жаба. Дао Гань встал на колени и заглянул под скамью.
— Ничего здесь нет, одна паутина да мусор! — сообщил он.
Затем Дао Гань заглянул за спинку скамьи и повернулся к спутникам.
— Там лежит тело, — промолвил он внезапно охрипшим голосом.
Ма Жун метнулся к скамье. Совместными усилиями сыщики оттащили каменное сиденье в сторону и извлекли из-за него изувеченный труп девушки. Полностью обнаженное тело было покрыто засохшей кровью и грязью. Шея вместо головы заканчивалась обрубком.
Сыщики положили свою ужасную находку на скамью. Ма Жун развязал шейный платок и прикрыл им чресла девушки. В глазах его застыл ужас.
Судья Ди склонился над останками того, что некогда, судя по всему, было стройной молодой девушкой. Он обратил внимание на ужасную колотую рану под ее левой грудью и на уродливый рубец на руке. Судья перевернул тело. Плечи и бедра сплошь покрывали ссадины.
Когда Ди распрямился, глаза его сверкали гневным огнем. Он сказал сдавленным голосом:
— Девушка была убита только вчера. Тело уже окоченело, но следы тления отсутствуют.
— Но как она попала сюда? — испуганно спросил Ма Жун. — Судя по всему, через лабиринт ее тащили уже раздетой! Посмотрите, бедра ее все исцарапаны колючками, а ноги покрыты тиной. Это именно она поскользнулась на одном из камней, ухватилась за ветвь и сломала ее.
— Но это все же не объясняет, кто завел ее сюда! — сухо обронил судья. — Позовите старосту Фана!
Когда Фан вошел, судья приказал:
— Оберните это тело вашим халатом, Фан, и прикажите приставам соорудить носилки из веток.
Староста снял верхний халат и склонился над скамьей.
Внезапно он испустил хриплый крик и, выпучив глаза, уставился на мертвое тело.
— Это Белая Орхидея, — простонал он.
У всех присутствовавших из груди вырвался крик.
Судья Ди поднял руку.
— Вы уверены в этом, Фан? — спокойно спросил он.
— Когда ей было только семь лет, — молвил, рыдая, староста приставов, — она упала на котелок с кипящей водой и обварила левую руку. Как я могу не узнать этот шрам?
И с этими словами он показал на белый рубец, слегка портивший красоту нежной кожи девушки. Затем Фан упал на тело и зарыдал так, что у всех присутствовавших чуть не разорвалось сердце.
Судья Ди сложил руки под рукавами халата. Он нахмурил брови и погрузился на некоторое время в глубокую задумчивость.
Внезапно он спросил десятника Хуна:
— Десятник, знаешь ли ты, где проживает госпожа Ли?
Хун молча показал пальцем на распростертую фигуру Фана.
Судья Ди положил руку на плечо старосты.
— Где находится дом госпожи Ли? — спросил он сурово.
Не поднимая глаз, Фан отвечал:
