Командир сделал шаг к нему, чтобы остановить, но епископ удержал его.
— Пусть говорит. Он сам выдает себя.
— Он бредит, — сказал Понс. — Мой брат никогда бы не стал так говорить.
— Не называй меня братом! — взвизгнул Ферран.
Он проворно вскочил, и в правой руке, которую он прижимал к груди, в свете факелов блеснул металл. Ферран кинулся на Понса Мане.
— Хватайте его! — крикнул капитан, отталкивая Понса.
Командир нанес удар саблей; когда двое кинулись на него, Ферран сделал шаг вперед и рухнул на пол, пронзенный саблей в бок. Его кинжал с узким лезвием выпал из руки и со звоном ударился о пол.
Командир подхватил кинжал и склонился над раненым. Исаак опустился на колени, ощупал голову и шею Феррана и положил руку ему на спину.
— Не думаю, что ему можно помочь, — наконец вымолвил он.
Беренгер перекрестился и прошептал молитву.
— Он мертв, — бесцветным голосом повторил Понс. — Как я могу оплакивать человека, убившего моего сына? Десять лет назад, несмотря на все его грехи, я мог бы скорбеть. Если бы он умер тогда. Господи, у меня раскалывается голова, и я устал.
— Сидите тихо, господин Понс. Я должен заняться Юсуфом, — сказал Исаак. — Потом я осмотрю вашу голову. Пусть кого-нибудь пошлют в дом господина Мане, — добавил он, и командир подозвал одного из солдат.
Приглушенные голоса у двери привлекли их внимание.
— Кто там? — спросил Беренгер.
— Это господин Николай Маллоль, — ответил стражник. — И…
— Мой тесть здесь? — спросил Николай, шагая по коридору.
— Я здесь, Николай, — отозвался Исаак, осматривая плечо Юсуфа.
— Отец Исаак, — облегченно выдохнул молодой человек. — Вы не пострадали?
— Со мной все в порядке. У Юсуфа повреждено плечо и сломана кость, но он выживет.
— Несите его в наш дом. Тут недалеко, и Ревекка позаботится о нем.
— Прекрасная мысль, — ответил епископ. — А мы подождем до утра, чтобы выслушать объяснения.
— Да, — согласилась Юдифь, тихо вошедшая в комнату вслед за остальными. — Так будет лучше всего. Мы пойдем с вами.
— Юдифь? — изумленно спросил муж. — Это ты?
— А кто же еще? — как всегда сердито ответила она. — Бедная девочка пришла к нашим воротам. Кто-то должен был помочь.
— Где остальные обитатели дома? — быстро спросил Беренгер.
Мужчины переглянулись.
— Не знаю, — ответил капитан. — Я послал человека осмотреть дом. Он уже вернулся?
— Да, капитан, — ответил командир. — Он никого не нашел. Все исчезли. Слуги, девушки, все.
— Они поступили мудро, — произнес Исаак. — Юдифь, — добавил он, беря ее за руку, — это Николай, твой зять.
— Добрый вечер, — поздоровалась Юдифь, пристально глядя на Николая и слегка поклонившись ему, — нам пришлось встретиться при странных обстоятельствах.
— Верно, госпожа Юдифь, — согласился зять и отвесил поклон.
Когда Понс Мане был передан на попечение своих спутников, двое солдат из стражи Беренгера положили Юсуфа на самодельные носилки и понесли в дом Николая Маллоля, который находился неподалеку. Николай открыл перед маленькой процессией дверь и позвал жену.
— Папа! — воскликнул Ревекка, торопясь в прихожую, где толпились люди. — Я так переживала за тебя. Что случилось с бедным Юсуфом?
— Он повредил плечо, — ответил отец. — У тебя есть для него свободная комната? Не хочу, чтобы сегодня его тревожили.
— Конечно, папа. Пожалуйста, перенесите его в комнату наверху. Служанка вас проводит, — сказала Ревекка солдатам, несшим носилки. — Вы нашли…
— Зейнаб? — закончил за нее Николай. — Да. Она снова свободна, и с ней все в порядке.
— Замечательно, — с облегчением ответила Ревекка. — Я так волновалась. Милый, куда мы ее поселим? Но ничего. Можно разостлать постель…
— Она поживет у нас, пока не поправится. Наоми за ней присмотрит.
Голос, раздавшийся из темного дверного проема, заставил Ревекку замолчать.
— Мама? — произнесла она и сделала шаг к матери. Минуту помедлила, а затем бросилась в объятия Юдифи и спрятала голову у нее на груди. — Мама, ты меня простила?
Юдифь погладила ее по волосам, а затем отстранила от себя, чтобы взглянуть в лицо.
— Простила? Я не сказала, что простила тебя. Конечно, нет. Но я очень рада тебя видеть.
— Мама! Ты ничуть не изменилась.
— Ты тоже, Ревекка. Говорят, у меня есть внук. Я могу его увидеть?
— Да, идем. Он такой красавчик, мама. Он сейчас спит, но…
— Мы его не разбудим, — ответила Юдифь. — И обе женщины бесшумно исчезли в комнате Карлеса.
Глава девятнадцатая
На следующее утро нашлась одна из обитательниц дома Мариеты. Она была на ярмарке, горящими глазами следя за выступлением музыкантов и фокусников и жадно посматривая на столы со сладостями и ароматными жареными кушаньями. Солдат гвардии епископа узнал ее, подошел поближе и ласково тронул за плечо.
— Здравствуй!
Она вздрогнула и обернулась, побледнев от страха.
— Ты ведь работала у Мариеты? — спросил солдат. — Я тебя помню. Ты открывала дверь.
— Иногда, — ответила побледневшая и испуганная девочка. — В основном я работала на кухне. — Ее губы задрожали. — Вы меня арестуете?
— За то, что ты пришла на ярмарку? — со смехом спросил солдат. — Это не преступление.
— Я никогда раньше не была на ярмарке. Она нас не отпускала. — Девушка замолчала и обеспокоенно огляделась по сторонам. — Я слышала, она умерла. Так говорят.
— Ты ведь это знала, верно? Поэтому вы все убежали?
Беспомощная девочка расплакалась. Наконец она вытерла глаза рукавом и шмыгнула носом.
— Луп убил ее, — тихо ответила она. — Он убил ее собственными руками и бросил в спальню. Мы подумали, что он тоже нас убьет, и сбежали, даже не захватив свои вещи.
— Ты голодна? — спросил солдат.
Девочка кивнула.
Взяв ее за руку, он повел ее к палаткам, торгующим едой, купил обжаренную колбаску, хлеб и маленький пирожок. Он терпеливо ждал, пока она жадно глотала еду, а потом снова заговорил:
— Ты пойдешь со мной и расскажешь епископу все, что видела? Потом мы с тобой пообедаем в столовой, и тебе могут разрешить вернуться за вещами.
— Меня арестуют? — бесцветным голосом спросила девочка.
— Ты же ничего не сделала. Возможно, кто-нибудь сможет найти тебе место в более уважаемом доме, чем у Мариеты.
