изумлении и с превосходством стала смотреть на меня. Но тут заметила детей, стоящих рядом и её лицо искривилось в гримасе брезгливости.
Я опустила взгляд. В том, что эта женщина заявит свои права на него и между ними есть связь — сомневаться не приходилось. Женщина на подсознании чувствует соперницу. Вот и закончилась моя сказка. Радостные чувства быстро рассеялись, оставив после себя гнетущую пустоту.
Игнат засуетился, пытаясь разбавить неловкую ситуацию:
— А пойдемте, я вам еще много интересного покажу. Люсенька, Риточка, детки. Пойдемте, родненькие.
Он оббежал всех и встал передо мной, заглядывая в глаза. Я медленно подняла глаза, стараясь не смотреть на Реммира, и кивнула. Мне необходимо выйти отсюда. Я позвала детей, и мы вышли в длинный коридор, не оглядываясь. А Игнат все не замолкал:
— Здесь гостевые. Мы там и остановимся. Рекомендую заглянуть в ванные комнаты — он потер руки в радостном предвкушении.
Я кивнула. Дети, почувствовав моё настроение, молча шли рядом. Так, нужно срочно брать себя в руки. Нечего настроение всем портить. Я подумаю об этом позже, когда одна останусь. И погорюю, и пожалею себя, и поплачу, если будет желание.
Мы с интересом заходили во все помещения, пока не добрались до ванной и не замерли в восхищении. Большое помещение, а посередине мечта. Бассейн, обложенный разноцветной мозаикой, сквозь огромное окно во всю стену светило яркое солнце, вокруг много разных растений, а вместо лавок деревянные лежаки, невысокие деревянные столы примостились в углах. Хотела отпуск? Получи и распишись.
Дети, никогда не видевшие такой красоты, рассматривали все вокруг, открыв рты.
— Игнат, твоя работа?
Игнат довольно улыбался.
— Нравится?
— А то! У меня предложение. Чего мы будем в комнатах сидеть? Давайте пикник здесь устроим, а? Можно, наверное, нам сюда еду принести? Игнат, узнаешь? Ты здесь, вроде, свой человек.
Посторонних здесь нет, так что пошли все на фиг. Достала купальник и надела.
Люся, все это время шедшая за нами молча, попыталась начать со мной разговор по поводу произошедшего, но я быстро осадила её. При всем моём уважении к ней, я не хочу обсуждать это с кем-либо.
— Все нормально. Не впервой, переживу. У нас дома говорят: «чему быть, того не миновать», «от судьбы не уйдешь», и еще много всяких присказок.
— Люся — я повернулась к ней всем телом — У меня есть дети и вы. Ведь есть же?
Она тихо кивнула, но из ее глаз начали капать слезы. Я всплеснула руками:
— Сдурела совсем, сырость здесь разводить? Тут и так достаточно воды.
Эх, помирать — так с музыкой!
— Марк, помоги мне срочно — громко крикнула я и обхватила Люсю руками. Та, не ожидавшая от меня такой прыти — я ведь должна быть в горестной печали — не смогла оказать малейшего сопротивления. И только поняв, что я задумала, начала вяло отбиваться. Ага, не на ту напала. Короче говоря, мы с ней с визгом упали в прохладную воду. На наш визг, с треском распахнув дверь, вбежал Игнат. Он облегченно выдохнул:
— Ритка, опять балуешь? Я уж было подумал, ты на тот свет решила опять сгонять.
— Не, Игнат, некогда мне, родина в опасности — окатив его водой.
Слуги натаскали нам много разной и вкусной еды — мы и наелись и накупались вдоволь. На наш шум, заглянул Ольгерд.
— Ни фига ж себе. Они тут отдыхают, а я в комнате как дурак сижу. Не-е-е, я с вами дружу. Все-таки, чуть не поженились с тобой, Рита.
Ах ты, зараза такая. Вот я тебе сейчас отомщу. Я моргнула Игнату и слегка мотнула головой на воду. Тот понятливо кивнул.
— Это ты хорошо придумал, молодец. Помоги-ка выбраться, а то на одной ноге пока доскачу, ночь настанет — причитал Игнат, протягивая руку Ольгерду.
Тот, с пониманием протянул руку и оказался в воде.
Через некоторое время к нам подтянулся практически весь отряд. Мне пришлось надеть платье, негоже ведь в таком виде разгуливать. У Ольгерда вон, до сих пор глаза квадратные.
Вот майся теперь и горюй, что вовремя не женился, с усмешкой, мстительно думала я.
Дети утомились и легли отдохнуть на лежаках. Шумный гомон постепенно стихал. Игнат откинулся на спину, закинув руки за голову:
— Спой, Ритуля, что ли.
А я не стала кочевряжиться.
А напоследок я скажу
А напоследок я скажу
Прощай, любить не обязуйся
С ума схожу иль восхожу
К высокой степени безумства…
Мой чистый высокий голос поднимался вверх и пробирался во все уголки большого помещения и возвращался повторяющимся эхом.
Так напоследок я скажу…
Повисла гнетущая тишина. Зашевелился Тельнан.
— Да. Песни у вас душевные, как схватят за сердце и держат, не отпуская.
— Чего раскисли? Сейчас что другое спою.
И повернулась к Игнату:
— Подхватывай, если знаешь.
И затянула:
Ой, мороз- мороз
Не морозь меня
Не морозь меня
Моего коня.
Игнат подхватил ноту и полилась песня в два голоса. Да так душевно полилась, что по коже побежали мурашки.
Короче говоря, весь репертуар русских народных песен был исполнен.
В окно заглянул вечер. Пора было устраиваться на ночлег. Пожилой слуга повел нас коридорами в спальни. Мы с Игнатом и Люсей оказались в соседних комнатах. Я подошла к окну и распахнула его. В комнату ворвался свежий вечерний освежающий вечерок. А это что такое? Качели? Не стала терять время, перекинула ноги через подоконник и спрыгнула на землю. Дети полезли за мной. Ой, какой я пример им нехороший подаю. Подстраховала Лину у земли, и мы подошли к заинтересовавшему меня объекту.
Ну точно, качели. Тоже Игнат постарался, наверное.
Лина с визгом вцепилась в веревки, балансируя на резной доске. Вверх-вниз.
— Лети, Лина. Как птичка лети.
Марк в нетерпении подпрыгивал рядом. Лина встала с качелей с восторженной улыбкой.
— А можно я завтра еще покатаюсь?
— Конечно. И завтра и до самого отъезда. А еще я попрошу Игната, он нам в нашем доме сделает такую же. Согласны?
— Ура! — разнеслось по двору.
Уложив детей спать, вышла опять через окно, во двор, села на качели. Волосы развевались за моей спиной. Я закрыла глаза и отдалась на волю ощущения. В детстве мы втроем вот так катались и визжали на берегу озера. Веревки привязывали на повисшие над водой ветки и раскачивались. Кто первый полетит в воду, то выбывает.
Я вздохнула. Как же я по ним соскучилась. По Ромкиному мужскому твердому характеру и Алькиной язвительности. Наверное, теперь никогда не увидимся. От этой внезапной мысли внутри все сжалось и
