Книга Не умирай в одиночку - Георгий Ланской

– Потанцуем? – осведомилась она.

Держать в руках ее гибкое тело было невероятно волнующе. В голове витали греховные мысли. Вот только язык был каким-то вялым и не поворачивался. В относительно пустой голове вертелась почему-то фраза «Житие мое…» И вдогонку слышался ехидный голосок: «Какое житие твое, пес смердящий?» Я даже задрал подбородок вверх, лицезря потолок с галогеновыми лампочками, выкрашенный в веселенький желтый цвет. Юля наступила мне на ногу, пока мы бестолково топтались под грустную песню о грустной осени.

– Валерий, я вам нравлюсь? – жарко зашептала Юлька мне в ухо. В ехидном шепотке слышалась ядовитая подковырка, но я все-таки ответил честно.

– Очень.

– Ну, так прилагайте усилия сами. Я за вас за мной бегать не буду.

Меня проняло. В груди раздулась жарким огнем богатырская удаль. Я поманил пальцем официанта и предложил даме выбрать что-нибудь из карты благородных напитков. Дама милостиво кивнула и ткнула пальцем в водку. Я слегка обалдел.

– Настроения у меня нет никакого, – вздохнула Юля, терзая салфетку. – Все валится на меня, как снежный ком. С работы турнули, бывший сейчас как раз собирает вещи у меня дома, да еще убийства эти…

– Тебе что-то удалось раскопать? – осторожно поинтересовался я. Юля вздохнула.

– Ну, сняли мы с Никитосом верхний слой, а толку? Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Все еще больше запутывается. Одно только ясно: искать надо где-то в нашем чатовском окружении.

– Вы не смогли узнать, кто убийца? Даже предположений никаких нет?

– Нет, – вздохнула Юля столь душераздирающе, что и каменный истукан бы расплакался. – Описание хмыря, клеившего этих женщин весьма расплывчатое. Знаем только, что перед ним еще ни одна женщина не могла устоять. Хорош собой, богат и может свободно передвигаться. То есть к одному месту не привязан.

– Ну, вот видишь, – обрадовался я, – круг подозреваемых сузился.

– А толку? – скривилась Юля. – Если бы это просто был маньяк, его наверняка вычислили бы менты. В нашем случае действует целая группа, а это посерьезнее.

– На группу легче выйти, – резонно возразил я.

– Может быть, но уж больно хорошо она законспирирована. Ведь всегда так бывает: кто-то слишком много пьет, слишком много болтает, слишком много тратит, слишком сильно интересуется. А тут ноль. Тупик.

– Тебе не приходило в голову, что вы просто не там копаете?

– Приходило. Это все равно как по лабиринту бежать за солнечным зайчиком. Вроде все правильно, стрелки на стенах верные указаны. А потом ты выбегаешь в центр комнаты, откуда разбегаются сотни нор, и все заканчиваются тупиком. А ты знаешь, что одна из них должна вести тебя к выходу.

– Или к входу, – задумчиво сказал я. – В еще одну нору.

– Вы не романтик, Валерий, – просипела Юлька голосом Людмилы Гурченко. – Как же могло получиться, что мы оба, вы и я оказались под этим волшебным южным небом…

– Дак по путевке, – оскалился я. – Все ж по пьянке закрутилось…

Юля рассмеялась, оценив близость к тексту фильма «Любовь и голуби».

– Ладно, – махнула она рукой. – Ну их всех к чертовой матери, и убийц, и бывшего мужа и бывшего шефа. Давай поговорим о чем-нибудь приятном.

– Ах, ваши очи чернее ночи. Их взор пророчит любви пожар. Но надо срочно поставить точку. Вы так порочны – оревуар! – пропел я, старательно попадая между нот.

– М-да, – фыркнула Юля. – «Фабрика звезд» нервно курит в стороне… Еще предложения будут?

– Хочешь, я тебе что-то покажу? – вкрадчиво произнес я.

Она уставилась на меня своими невозможными глазищами, в которых плескалась вселенская бездна.

– Хочу, – решительно сказала она в ответ.

Гнал машину я как будто желал получить гран-при в Монте-Карло. Юля сидела рядом и молчала, только в ручку над дверью периодически вцеплялась, как в спасательный круг. Фонари бежали навстречу, мелькая в окнах, как заполошные. А впереди стоял дом, милый дом, пока еще темный, но уже готовый встретить свою гостью.

Юля мялась перед входной дверью, пока я загонял машину в гараж. Ключи торчали в замочной скважине, но войти без меня она не рискнула. Улыбалась она тоже как-то вымученно, ее слегка потряхивало. Невероятно, но самоуверенная и безжалостная Гюрза боялась. Я открыл дверь и подтолкнул ее внутрь, иначе она наверняка не вошла бы сама.

– Миленько, – слегка срывающимся голосом произнесла она, оглядывая холл, – не хватает только оленьих голов над камином и куртизанки на шелковых простынях.

– Мы вполне можем это исправить, – ухмыльнулся я. Юля ядовито ухмыльнулась.

– Ты мою голову хочешь повесить над кроватью? Или тушку целиком?

Я загадочно улыбнулся и закатил глаза. Юля улыбнулась, но глаза были суровые, сосредоточенные. Она явно что-то просчитывала про себя, но нырнуть в это, как в омут не отваживалась. А на меня, несмотря на всю браваду, накатила какая-то мальчишеская робость. Юля опустила глаза и усмехнулась с прежней иронией, обхватив себя руками за плечи.

– Что-то зябко мне… Кто б согрел… – произнесла она и подняла голову, посмотрев с откровенным призывом. В ее черных глазах метнулся вверх пиратский абордажный флаг. Подбородок задрался вверх на недосягаемую высоту.

Бенц!

Разлетелась невидимая стена между нами. Осколки летели прочь, круша и сметая все на своем пути. Бенц! И волны горячего воздуха ударили друг в друга, сплетаясь и недоумевая: а что им делать дальше? Бенц! И два горячих фронта сплелись в огненном столбе, ударившем вверх яростным тайфуном. Я бросился на нее, рыча, как голодный лев. Она качнулась навстречу… Нет, не качнулась, а прыгнула, как черная пантера, голодная или жаждущая любви. Я подхватил ее худенькое, гибкое тело с таким волнующим, вкусным запахом, в котором смешались Арабские ночи, жар горящих апельсинов и кипящего кофе, вкусные и манящие запахи. Ее пальчики что-то такое делали у меня за спиной, копались в волосах и царапали шею, не больно и дразняще. В ушах приятно шумело, точнее, гудело, как от сильного трансформатора….

А вместо сердца пламенный мотор…

Мотор работал вовсю, заставляя кожу пылать и зудеть. Я неуклюже потащил Юлию наверх, едва не споткнувшись на лестнице. Она рассмеялась и укусила меня за губу, довольно сильно, но все же не до крови. Я зашлепал ногами по коридору и пнул первую попавшуюся дверь. Это была наша с Яной спальня, спальня, в которой я потом так ни разу и не ночевал, да и вообще захаживал редко. По дороге к кровати, я споткнулся и все-таки уронил Юлю, к счастью, на кровать. Она тихо пискнула, но промолчала, а я, раскидав в раже ботинки, как налакавшийся ковбой, рухнул прямо на нее.

Юля снова пискнула, а потом, как-то странно всхлипнув, начала тащить с меня рубашку. Воротник предупредительно затрещал. Я дернул на себе рубашку, стремясь как можно скорее прижаться всей кожей к ее горячему телу, сознавая, что сейчас, именно сейчас исполнится моя мечта…