И Коди. И…
Черт побери, какой же хреновый из меня защитник.
— Кару в курсе, — сказала я, надеясь погасить конфликт, и это, кажется, заставило Теодора если не передумать, но несколько смириться с ситуацией.
— Твое дело, — сказал он с безразличным видом. — Если ему не дорога жизнь, пусть идет.
Ди, кажется, собрался что-то ответить, но я жестом дала понять, чтобы он не связывался.
Пустой и незапертый вагон пришлось поискать — почему-то в этот раз на станции были сплошные цистерны, но в конце концов нам повезло. Мы залезли на открытую платформу и уселись почти с комфортом — кроме нас на ней никого и ничего не было. С Грузовой-Северной никогда ничего важного не отправляли, так и что охраняли вагоны здесь вполглаза. На Грузовой-Южной такой номер ни за что не прокатил бы.
У меня уже был проложен маршрут до предполагаемого места, где стоял дом Георге, и я рассчитывала, что мы доберемся туда к вечеру. Если от дома хоть что-то осталось, то там можно будет переночевать, если нет — поставим там лагерь и оставим Ди ждать нашего с Теодором возвращения.
Шли мы пока тем же маршрутом, что и в прошлый раз. Некоторые места я даже узнавала. Само собой получилось, что я шла впереди, за мной Теодор, а Ди замыкал процессию, стараясь не выпускать Теодора из поля зрения. Того это нервировало — я спиной чувствовала, как он злится, хоть и не подает виду.
Солнце жарило немилосердно, и к реке мы вышли уставшие, мокрые от пота и страдающие от жажды — вода закончилась часа два назад. Мы почти не останавливались, чтобы успеть найти дом до темноты — стоит солнцу сесть, и про поиски можно забыть, а значит, утром придется собирать лагерь и все равно искать его, а значит, мы потеряем еще часа два-три, а значит, останется меньше времени в Вессеме… Я злилась и шла вперед, наплевав на усталость, а парням просить остановиться не позволяла гордость. И теперь я вконец одурела от жажды, к тому же у меня нещадно болел шрам на спине, и я не могла не думать, не разошелся ли он.
Сбросив рюкзак, Ди плюхнулся на землю рядом с ним и едва слышно застонал. Не сговариваясь, мы принялись наполнять бутылки водой и заливать в нее питьевой дезинфектор. Отдышавшись, я подошла к Ди.
— Посмотри, что у меня со спиной, — попросила я.
Он мигом вскочил.
— Болит? Сильно? Подожди, я аптечку достану.
Пока он отмывал руки уже очищенной водой, я перебралась в тень, скинула рубашку и задрала майку. Теодор с интересом покосился на нас и подошел ближе. Я хотела было сказать ему, чтоб проваливал, но в этот момент почувствовала руки Ди на своих лопатках, и по телу побежали мурашки.
— Что происходит? — услышала я вопрос Теодора.
— Ничего, что тебя бы касалось, — ответил Ди, отклеивая пластырь с моей спины.
Я дернулась и издала какой-то сдавленный звук.
— Тише, тише, — успокаивающе пробормотал Ди. — Ничего, сейчас все будет хорошо.
— Я могу помочь, — неожиданно серьезно предложил Теодор. — У меня почти медицинская специальность.
— Если у тебя, медик, есть обезболивающее, это бы сильно помогло, — пробормотал Ди.
Теодор кивнул и полез в рюкзак. Неужели и вправду есть?
— Что у меня там? — спросила я, пытаясь обернуться.
— Ничего страшного, не вертись, — улыбнулся Ди. — Сейчас все исправим.
— Ты что, будешь прямо здесь меня зашивать?
Я снова обернулась.
— Да там дел на пять минут, — произнес он успокаивающим тоном, который, как ни странно, совсем не успокаивал. — У тебя все хорошо заживает, правда. Просто рюкзаком задела, наверное.
— Хватит мне лапшу вешать, — разозлилась я. — Давай говори, что там на самом деле.
— Да правда ничего страшного, — ответил Ди, глядя честными глазами.
Я сглотнула. От надвигающейся паники меня спасло возвращение Теодора. Он протянул Ди что-то, что я не успела рассмотреть.
— Вот, — сказал он. — Все, что есть. Что вообще случилось? Выглядит довольно…
— Слушай, ты, медик, — разом потерял всю свою доброжелательность Ди, — ты б заткнулся, а?
— И вообще, не подсматривай, — мне только комментариев Теодора сейчас не хватало.
— Было бы на что смотреть, — пробормотал он еле слышно.
Я почувствовала укол между лопатками, и боль начала утихать.
— Ты всегда таскаешь с собой обезболивающее? — поинтересовалась я.
— С некоторых пор решил, что стоит. Что с тобой все-таки случилось?
— Удаляла трекер, — пожала я плечами.
Спина у меня онемела до самой поясницы.
— Трекер? Полицейский чип?
— Не вздумай на меня донести.
— Судя по всему, удаляла ты его не в больнице?
— Надо же, и как ты угадал?
— Тебе бы антибиотиками это все обработать, — заметил Теодор. — Условия тут не самые стерильные.
Глубоко вдохнув, я проигнорировала этот непрошенный совет.
— Как тебе вообще это удалось? Я думал, полицейские чипы надежны…
— Не так надежны, как кажется, — ответил вместо меня Ди. Кажется, манеру болтать за работой он перенял у Ворона. — У полиции две базы данных — для всех, кого взяли, и для тех, кому вшили чипы. И если удалить из нее данные — то получится, будто следилки у тебя никогда и не было. Конечно, защита от взлома там ничего такая. Но ее можно обойти. Это не просто, знаешь, список преступников, там система, которая принимает и обрабатывает сигналы с чипов. Но пакеты данных, которые от них приходят, заранее помечены как надежные. Прицепи к сигналу маленький код — и дело сделано. Потом можно отключать чип — он, конечно, отправит отчет, что его пытаются незаконно удалить, но только эта информация уйдет вникуда.
— Слушай, а правда, что полицейские чипы встраиваются прямо в позвоночник? — поинтересовалась я.
— Не встраиваются, — ответил Теодор, хотя вопрос я задала не ему. — Но их ставят так, чтобы они в любой момент могли выпустить такие, знаешь, усики, — он пошевелил пальцами, — и вот они реально перехватывают управление твоим телом и парализуют. Судя по всему, когда тебе удаляли чип, он успел выстрелить.
— Да уж, — я поморщилась при воспоминании о подвале Ворона, — я почувствовала.
— Постой. — Мне показалось, или Теодор побледнел? — Тебе делали эту… операцию… без наркоза?
Я фыркнула, и одновременно Ди провозгласил:
— Готово!
— А?! — я резко обернулась, но ничего не почувствовала. — Уже все?
— Я же сказал, дел на пять минут, — отозвался он, споласкивая руки водой из бутылки. — Запасы алакаина я у нашего друга изъял, если еще будет болеть — скажи, обезболим.
Я увидела, как он прячет в рюкзак медицинский клей и какие-то ампулы. Теодор возражать не стал. Я повела плечами — ничего не болело.
— Слушай, а здорово, — воодушевилась я.
