Она просила его сидеть дома, а он колотил в грудь кулаком и кричал, что никогда не изменит своих привычек из страха; что его не запугать. Они ругались, а я снова и снова представлял, как он не вернется домой. А потом раздастся звонок из полиции. Снова и снова представлял. Снова и снова…
Нет, я не планировал этого. Как хотите, так и понимайте… Да, я вышел из дома вслед за отцом, да, я взял с собой кухонный нож. Да, часы были… Мои часы, в Москве еще купил. Конечно, я взял с собой и их, прицепил к джинсам.
Помню, шел дождь, было холодно. Ветер выл. Потому он и не услышал меня. Я пару минут шагал за ним следом. Потом – как будто помутнение. Пришел в себя, увидел, что случилось. Знаете, какой была первая мысль? «Свершилось!» Я чуть не закричал от радости. Секунду я даже верил в то, что маньяк убил отца прямо у меня на глазах. Я ждал, пока он все закончит, потому что отец еще полз… А потом увидел нож у себя в руке.
Про нож я вспомнил только дома. Я ходил искать его, много раз ходил, но не мог даже вспомнить, где выбросил. Вот и все.
Подробности… Я вспомню подробности, сколько угодно. Потом. А пока – дайте мне подписать эту чертову бумагу! Да-да, в здравом уме, без принуждения.
Я все сделал? Все, чего ты хотел? А теперь – где моя дочь, тварь?!
Вероника содрогнулась, вспомнив, чем закончилась эта сцена. Как Аркадий задумчиво пожевал губами, будто прикидывая, по вкусу ли ему эта история, а потом выплюнул слово: «Нет».
Денис почти успел до него добраться. Немаленького роста и веса, в отчаянии он рванулся так, что опера не сумели его удержать. Если бы он налетел на лежащего в постели убийцу, тот мог бы испустить дух и унести тайну с собой. Тимофей сказал потом, что именно этим соображением он и руководствовался, когда пнул Дениса по голени. Тот рухнул на пол в полушаге от больничной койки и больше уже не встал. Его пришлось поднимать.
Он плакал, и Аркадий презрительно отвернулся, стал смотреть в окно. «Уберите его», – потребовал он.
Дениса вывели. И тогда Аркадий попросил Тимофея подойти…
* * *
– Что он тебе сказал? Еще раз. Слово в слово! – требовал Никитин.
Вероника обернулась через плечо. Она волновалась за Тишу. Он не любил, когда к нему подступали так же, как он к другим людям. Замыкался. Но сейчас была не та ситуация, чтобы лелеять свои комплексы.
– «Иногда нужно принести в жертву невинную деву, чтобы заложить крепкий фундамент будущего», – повторил Тимофей. – Слово в слово.
– И что это значит? – прорычал Никитин.
В зеркале виднелся кортеж из машин с мигалками. Им предстояло отыскать девчонку за оставшиеся три часа, имея лишь весьма относительное указание на место и одну зацепку, которая могла оказаться просто последней шуткой психопата-убийцы.
– Может, он ее – того? – впервые подал голос сержант за рулем. – Ну… в бетон замуровал? Есть тут где стройки?
– Не припомню, – пробормотал Никитин и достал смартфон, уставился на черный экран непонимающим взглядом.
– Нет, – сказал Тимофей.
– Что «нет»? – резко спросил Никитин.
– Он не замуровал девочку в бетон.
– Потому что он сказал тебе, что она еще жива?
– Не только это. Он сказал: «Тогда многие увидят», речь шла о времени без десяти семь. Вряд ли под «многими» он подразумевал строителей, которые явятся на объект именно в это время. Будет что-то другое. Самое очевидное, что приходит на ум, – взрыв.
– Тут направо, – тихо сказала водителю Вероника. – Вот на эту улицу мы выехали, и его уже не было. Где-то между домами сквозанул. Там два поворота… Наверное, мы ушли на первый, а он ждал на втором…
– Черт, да он потом куда угодно мог поехать! – рявкнул Никитин.
– Еще он обещал, что если вы не заткнетесь, то девочку будут собирать по всему Смоленску, – продолжал Тимофей. – Не смотрите на меня так, я просто вспоминаю его слова. Взрыв… Все-таки взрыв.
– Бессмыслица какая-то. Всех убивал ножом, а тут – взрыв?
– Все – другие, – заметил Тимофей. – Убийство Насти он готовил загодя. Он убил бы ее ножом, но тогда Денис просто оказался бы перед фактом. И, кроме того, Аркадий не сумел бы заглянуть ему в глаза без риска. Бомба с часовым механизмом – отличный вариант. Посмотрите, что происходит сейчас. Денис сходит с ума от беспокойства за дочь, но ничего не может сделать. И это растянуто на долгие, бесконечно долгие часы. Гораздо приятнее секундной радости убийства, если разобраться.
Вероника обернулась, посмотрела на Тимофея. Его одежду и личные вещи все-таки удалось выбить из персонала, Никитин помог. Удостоверение сотрудника полиции способно решить и не такие проблемы.
– Жалею, что нет закона, позволяющего сажать психов превентивно, – сказал Никитин, покачав головой.
– Может быть, еще о погоде поговорим, о политике? – внезапно вспылил Тимофей. – Раз уж у нас тут светская беседа. Вы подняли ГИБДД? «Ларгус» ищут? Когда найдут, понадобятся кинологи с собаками…
– Так! – прикрикнул Никитин. – Будешь учить меня делать мою работу? Все уже и так на ушах стоят.
– Рад за них, – буркнул Тимофей. – Только лучше бы они искали «Ларгус».
* * *
Тимофей ненавидел в жизни не так уж много вещей. Необходимость вступать в бесконечные и большей частью бессмысленные коммуникации по любому, пусть даже самому ничтожному поводу, была, безусловно, на первом месте личного топа. А на втором была суета. Спешка.
Тимофей отчасти поэтому никогда и не брал в работу дела, в которых может измениться что-нибудь здесь и сейчас. Он обращался к архивам, в которых все было уже должным образом мертво и холодно. У него всегда было достаточно времени, чтобы подумать. Создать и разрушить с десяток схем, прежде чем найти верное решение.
Сейчас же ситуация обострилась донельзя. Ему нужно было отыскать разгадку за оставшиеся полтора часа, пока вокруг все сходят с ума, бегая по городу в поисках несчастной девочки.
«Ларгус» как в воду канул, а на него была вся надежда. Что Настя там, внутри. Связанная, но живая. А где еще ей быть?! Квартиру Аркадия проверили сразу, его закуток в «Астролябии» – тоже. Если не считать покрытого пятнами старой крови ножа на обеденном столе и трех злополучных часов, ничто не указывало на то, что владелец – сумасшедший убийца.
Больше в городе Аркадию не принадлежало ничего. Оставались заброшки, долгострои, гаражи…
– Придумал что-нибудь?
Тимофей вздрогнул, посмотрел на стоящую перед ним Веронику. Ее уже можно
