Не давильни, ведь, – фыркнул Эгрегий.
Надгробные знаки были уничтожены. Деревянные пошли в костер, а камень применялся в строительстве стен. Часть этой стены перекрывала холм. Эгрегий по началу принял ее за границу священного участка.
Среди мусора нашлись обломки амфор. Горловины торчали из земли, возможно, были частью могил – туда во время тризны заливали вино.
Черепки, брошенные ядра, расколотые кирпичи – все это осталось со дня осады. Материалы бесполезные, потому их никто не вывозил. На ядрах все еще читались знаки, напоминающие данайские.
– Проклятые ублюдки! – сквозь зубы сказал Эгрегий.
Этими камнями данаи били по его дому, хуже того – они установили машины на земле, принадлежащей мертвым. Такие грехи не искупить.
За позицией для машин располагался лагерь. Для его обустройства использовался камень, взятый из склепов. Рельефы были сбиты, скиртские надписи оказались затерты. Не вспомнить их. Хотя Эгрегий узнал этот холм, не раз приходилось подниматься на него.
– У данаев нет ничего святого, кто же покушается на покой мертвых!
– Может, это не они? – робко спросила Хенельга.
Ей не хотелось защищать «цивилизованных людей», однако, она видела свидетельства того, что не они участвовали в осаде. Письмена лишь походили на те, что используют данаи. Да и машины были не настолько совершенны, чтобы расколоть стену. И кто мог бы не бояться богов колонистов? Данаи не посмели бы обустраивать тут лагерь.
Эгрегий не желал ничего слышать. Он опять оказался глух к словам подруги. Без ее помощи, он бы точно угодил в передрягу.
Где-то на этом холме была могила, в которой лежал прах предков. От могилы осталось лишь смутное воспоминание. Парень перешел на северный склон, куда стекали весенние ручьи. Земля тут была топкой, место не самым хорошим. Вот и сейчас здесь зеленела трава, когда вокруг с деревьев сыпалась листва.
Могилы бедняков. Надгробиями им служили черепица с нацарапанными именами. Некому было обновить надписи, дожди смыли черепицу с рыхлых холмиков, перемешали их. Сколько бы не копался Эгрегий в земле, он не мог найти ничего знакомого.
Бросать дело на полпути он не хотел, продолжал рыть землю, перебирать найденные черепки. Надписи на них были читаемы, но материал раскололся, слова рассыпались, подобно воспоминаниям у человека.
– Оставь, нам не суждено найти истину.
– Я должен! – Эгрегий дернулся, прижал черепки к груди.
– Ты выполнил свой долг, увидел то, что должен был увидеть.
– И что же это?
– Твое прошлое на этом клочке суши, но будущее там, – она указала на море, – прошлое держало тебя на месте, теперь канаты оборвались.
– Так бы сказал Виал, – усмехнулся Эгрегий.
– Именно. Это ли не знак?
Хенельга подумала, что именно по этой причине Виал отпустил спутника в поход. Этот поход только выглядел бессмысленным. На самом деле, он позволил оборвать концы, что связывали того мальчишку с этим мужем.
Эгрегий некоторое время сидел неподвижно, затем закопал найденные черепки. К земле, взятой из города, он добавил землю с могильного холма. Клятва, данная на этом месте, имела огромный вес, только смерть могла освободить человека от обязательств.
Пусть желание Эгрегия казалось невозможным, но ведь и Виал собирался совершить невозможное. Разве что мотивы у навклера были другими, не желание мстить им двигало, а стремление укрепить отечество.
Убрав мешочек с землей, Эгрегий поднялся. Пора было возвращаться. Больше оглядываться он не намеревался. Хенельга не стала спрашивать, как они будут возвращаться, просто последовала за другом.
Глава 11
Прошло четыре дня с того дня, как Виала допрашивали в коллегии. Для самого навклера эти дни пролетели незаметно. Первые спокойные дни за все время. Наконец-то он мог выспаться – ни вино, ни девицы манили моряка в родную гавань, а возможность отдохнуть.
Пусть первое время отсутствие качки напрягало, но все же люди не рождены для жизни в море.
От коллегии не было никаких вестей. Навклер отдыхал, и мир отдыхал от него. Виал понимал, что запущенные им механизмы пришли в движение. Просто он не видел этого, не по статусу подобное знание.
И все же, неизвестность раздражала.
Единственным развлечением были беседы с Мустифом и Китором, которые выходили в город, только под присмотром гирцийца. Словно они оробели, находясь в чужом городе.
Мустифа интересовали религиозные вопросы, Виал по мере сил рассказывал. Вскоре болтовня о гусях, карпах и самом Хозяине ему надоела. Навклер наконец-то отвел парня в храм, где жрецы смогли заняться робким неофитом.
– На пару дней он будет занят, пока не утопят в этой метафизике, – хихикнул Виал.
Китор вежливо улыбнулся.
Отношение гирцийца к покровителю смутило ладена. Морские боги капризны, так зачем их злить? Виал, казалось, намеренно так поступает.
А после знакомства со святилищем на Рухнувших островах, Китор с опаской поглядывал на этого Мефона. Возможно, бог гирцийцев намного древнее Энносигея.
Эти вопросы Китор решил оставить на будущее. Ждал, когда гирциец исполнит обещание. Виал молчал, потому что сам не знал, чего ожидать от коллегии. Молчание затягивалось, медлить с ответом уже нельзя было. К тому же команда Китора скучала, а простой судна – это деньги.
Не вытерпев, Виал нагрянул в коллегию. Внутри все выглядело как обычно: грузили и разгружали товары. Разве что преобладали инструменты и запасные части. В преддверии войны, наибольшую ценность имели не предметы роскоши из далеких стран.
Склад походил на ремонтную мастерскую. Запах канифоли, смолы и воска сшибал, но был приятным и заглушал иные запахи.
– Да, придется переоборудовать склад. Пряности не сохранить, – посмеялся про себя Виал.
Прибавилось и грузчиков, которые сновали туда-сюда. Лица сменялись, слышалась ругань и повсюду мелькали потные тела. Прошмыгнуть внутрь не составляло труда, в подобное время порядок нарушается.
Виал взбежал на второй этаж, минуя рабов коллегии. Все товарищи по ремеслу разъехались, словно торговый сезон только начинался, но Привернат был на месте.
Не стучась, Виал ворвался в его кабинет, где все так же царил беспорядок. К запаху смолы и воска добавился запах чернил. Сам хозяин
