— Кто эта забавная женщина, которая вчера вела твоего коня? Лакомый кусочек.
— Так, просто знакомая.
Саймон указал на короля и выдавил улыбку:
— За ужином только и разговоров было, что о вас. Нужно было захватить ее сегодня с собой.
— Не думаю, что Эдвард нашел ее столь же очаровательной, как ты, Саймон. Жена родила ему четверых детей, однако, как мне кажется, те времена уже позади.
Лицо Саймона вытянулось:
— Говорить так равносильно измене.
— Значит, в измене следует обвинить все королевство поголовно. Мне все равно, кем или чем развлекается человек в постели, лишь бы это не мешало ему принимать разумные решения.
— Ты недоволен решением нашего правителя?
— А ты ожидал, иного? Не сомневаюсь, твой друг Хью перескажет тебе наш разговор в мельчайших подробностях.
Саймон протянул к нему обе руки.
— Я вижу ты, по-моему, успокоился. Давай позабудем о том, что было между нами, Аддис, и обнимемся, как братья. Не моя вина в том, что все так обернулось, поверь.
Аддис посмотрел на протянутые руки, способные с одинаковой легкостью предлагать примирение и держать смертельный кинжал.
— Иди к невесте, Саймон, не то она заскучает. Если дружишь с таким человеком, как Хью Деспенсер, надо всегда быть начеку.
— Этот приз пришелся весьма кстати, — заметил Ричард, когда они вели коней по улочке, ведущей к дому. — И это справедливо, что выиграл на турнире рыцарь, принимавший участие в крестовом походе. Может, Бог решил наконец вернуть долги еще на этом свете.
— Они подстроили мою победу, ты же видел.
— Ну, теперь я не совсем уверен…
— Брось, королевский чемпион дошел до финала, хотя его запросто могли победить как минимум три рыцаря. Он еще не протрезвел после буйной ночи, и я не сомневаюсь, что они и это подстроили. Они хотели, чтобы королевский ставленник проиграл сыну семьи, уничтоженной Эдвардом. Может, король так ничего и не понял, но Хью Деспенсер наверняка уловил намек.
— Даже если и так, все равно они поступили правильно, выбрав победителем вас. Я же говорю, трофеи пригодятся, а вот расплачиваться за то, чтобы выкупить коня и доспехи, мне не хотелось бы.
— Тут ты совершенно прав. И это тоже намек, только теперь дружеский, и предназначенный мне.
Они вошли во двор, и старик Генри поспешил принять у них выигранных на турнире коней. Аддис и Ричард помогли пожилому слуге расседлать и почистить животных. Когда Аддис вышел из конюшни, уже наступили сумерки. Они с Ричардом основательно закусили на торжестве, устроенном прямо на поле для поединков, и челядь к тому времени должна была покончить с ужином.
— Взгляни, нет ли на кухне каменщика, — приказал он Генри. — Если он там, передай, что я хочу с ним поговорить.
Дожидаясь появления Рийса, он вышел прогуляться в сад. Кто-то уже начал расчищать его от сорняков. Клумба перед фасадом дома была прополота, чтобы трава не мешала расти летним цветам, живая изгородь вокруг дома аккуратно подрезана. Наверняка это дело рук Мойры, которая старается побороть запустение и дикость; точно так же она обуздывает его собственные дикие желания.
Рийс не спешил. Наверняка намеренно. Бессловесное напоминание о том, что он, свободный житель Лондона, не обязан являться по первому зову лорда. Наконец он появился из трапезной и подошел к краю сада.
— Вы знаете, как найти Майкла, человека Стратфорда? — спросил Аддис.
— Он в городе. Я знаю к нему дорогу.
— Передайте ему, что я согласен. Рийс повернулся, чтобы уйти.
— Почему вы это делаете? — спросил его Аддис.
— Что именно? Помогаю заговорщикам или ухаживаю за женщиной, которую вы хотите?
Весьма прямолинейно, и либо очень смело, либо очень глупо.
— Помогаете им. Если дела пойдут не так, как хочется, город вас не защитит.
— И вас тоже. Прежде чем они придут за мной, половину баронов повесят или четвертуют.
— У нас есть серьезные основания для недовольства.
— А у нас, вы считаете, нет? Может быть, у меня и не отбирали огромного поместья, но, поверьте, у меня есть собственные причины, заставляющие желать смещения короля. И не только у меня, но и у многих других.
Они стояли друг напротив друга; их силуэты таяли в сгустившихся сумерках. Рийс не двигался, словно ожидая продолжения. По неведомой причине он стремился к конфронтации, и Аддис не смог удержаться.
— Вы знаете, что она крепостная? Белозубая улыбка блеснула в ночи:
— Она мне сказала об этом. Случайность рождения, точно такая же, как ваше положение, или мое. Она гордая женщина с сильной душой. Не каждый мужчина может с ней сравниться.
«Далеко не каждый».
— Когда я уеду, ей придется вернуться со мной.
— Может быть.
— Я не отпущу ее на волю.
— Я так и думал. Тем не менее есть вещи, которые в вашей власти, и есть то, чем вы управлять не в силах, будь вы хоть трижды бароном самых благородных кровей. Ваша родословная и ее статус принадлежат к последним, и ее характер тоже. Ее глаза и тело привлекают мужское внимание, но лишь достоинство и честь определяют ее решение, и оно, увы, не в вашу пользу, не так ли? Ваша родословная означает, что вы не можете предложить ей достоинства, которое она ценит больше, чем все сокровища мира. Как мне кажется, вам до сих пор не удалось ее купить, и сомневаюсь, что удастся, когда все закончится. Такая женщина не изменит своего решения, даже если в качестве платы предложить ей половину Барроуборо.
«Что там Барроуборо! Ей принадлежит половина моей души. А Барроуборо — это была бы слишком низкая цена».
— В какой-то степени я даже надеюсь, что вы возьмете ее силой, — произнес Рийс, поворачиваясь, чтобы уйти. — Это раз и навсегда положило бы конец той власти, которую вы над ней имеете.
Он скрылся в ночи. Аддис обошел вокруг сада, приводя в порядок чувства, и направился в кухню.
Мойра сидела, прислонившись спиной к каминной стене, погруженная в глубокую задумчивость. Она выглядела уставшей, как будто размышления вызывали в ней печаль. Темные волосы пышным убранством покрывали тело. Интересно, она всегда предстает во всей красе, когда каменщик приходит на заработанный ужин? Джейн не было и в помине.
Услышав его шаги, она подняла голову и обиженно посмотрела на него. Неожиданно Аддис все понял. Каменщик прикасался к ней, целовал ее. «Это раз и навсегда положило бы конец вашей власти». Рийс почувствовал, что между ними существует нечто.
Аддис опустил на стол королевский кошелек. От улыбки ее лицо посветлело.
— Вы выиграли? Вы стали чемпионом?
Он не получил ожидаемого удовольствия от состязания, но искры, заблестевшие в ее глазах, слегка скрасили его настроение.
