телом происходят опасные вещи. Безумные, пугающие, возбуждающие вещи. Моя кожа горит. Напряжение скручивается внизу живота, либидо взлетает до предела. Соски так затвердели, что порезали бы стекло, а внизу у меня все болит.
— Восхитительно, — бормочет он, закрывая глаза, когда делает еще пару вдохов, как наркоман, получающий максимальный кайф. Он проводит тканью по лицу, а затем с любовью возвращает мои трусики в пакет.
— У тебя серьезные проблемы.
Он улыбается мне одной из своих обезоруживающих улыбок, ничуть не стыдясь.
Мне это в нем нравится. Он полностью уверен в себе. Но я не позволю хранить ему трусы.
— Трусикам пора на помойку.
— Абсо-блять-лютно нет, — протестует он, убирая пакет обратно на полку, а потом хватает мою задницу.
Я пытаюсь игнорировать жар между ног. А он все усугубляет.
— Я не могу допустить, чтобы доказательства моей ДНК валялись повсюду.
Он смеется, берясь за мой подбородок своими длинными, тонкими пальцами.
— Иногда ты слишком милая.
— Массимо, — рычу я, раздражаясь.
— Милая, — он целует, зная, что это смягчит меня, и я одновременно ненавижу и люблю то, какой предсказуемой я стала. Он проводит пальцами по моему лицу, разрывая поцелуй, и заглядывает мне в глаза. — Твоя ДНК по всему нашему дому, и сейчас я хочу слизать всю твою ДНК с твоего тела, — добавляет он, просовывая свободную руку под мое платье.
— Твоя мама ждет нас на обед, — напоминаю я ему.
— У нас есть время, — он проводит пальцами по внутренней стороне моего бедра.
— Блять, — я вздрагиваю, и мои ноги превращаются в желе от его прикосновения. Такого со мной еще не было, и жажда ощутить его руки на себе становится почти невыносимой. В те моменты, когда мы расстаемся, я только об этом и думаю. — Ты плохо на меня влияешь.
— Я хорошо влияю на тебя, mia amata, и ты это знаешь, — он просовывает пальцы под трусики и теребит мои складочки. — Я возбуждаю тебя так же сильно, как и ты меня, — говорит он, вводя в меня пару пальцев. Я стону, пока он медленно вводит пальцы, желая почувствовать его член. Но не успеваю я и слова сказать, он убирает руку из-под платья и засовывает один палец мне в рот.
— Попробуй, какая ты сладкая.
Я обхватываю губами его палец.
— Черт возьми, Рина. Это так сексуально.
Его рот сменяет пальцы, а затем он отстраняется и засовывает палец себе в рот, издавая стоны, поглощая мои соки.
— Так вкусно, — он начинает задирать мое платье вверх. — Мне нужно больше.
— Не так быстро, секси, — я опускаюсь на колени и тянусь к его молнии. — Я не прочь поменяться местами.
Облизываю губы и кручу бедрами, опускаю молнию и освобождаю его большой член.
— Ты идеальна, — говорит он, когда я обхватываю губами его напряженный ствол и начинаю сосать. Минет возбуждает меня не меньше, чем его. Мои трусики намокают, пока я сосу. Он толкается мне в рот, и я задыхаюсь, когда он упирается в горло. — Я хочу кончить в твою киску, — говорит он, вынимая член и поднимая меня.
— Сзади, — говорю я, проходя к кровати и забираясь на нее на четвереньках. — Не испачкай меня. Нет времени переодеваться.
— Как пожелаешь, женушка.
Он шлепает меня по заднице, как любит делать, и я смотрю на него через плечо.
Он смеется, обхватывая пальцами свой член и направляя его к моему входу. Я держусь за изголовье, когда он одним мощным толчком входит в меня и трахает до потери пульса. Изголовье кровати многократно ударяется о стену, и я всерьез думаю, что никогда не смогу насытиться.
Я никогда не думала, что секс может быть таким хорошим, и что я могу стать настолько зависимой от него.
С тех пор как мы поговорили тогда, мы трахаемся как кролики, одинаково ненасытные.
Я не хочу, чтобы это заканчивалось.
После этой мысли меня почти захлестывает печаль, но Массимо перемещает свои пальцы на мой клитор, и вся логика покидает разум. Мои конечности дрожат от надвигающейся кульминации, наши движения идеально синхронизированы.
— Мне никогда не будет достаточно, — Массимо сильнее теребит клитор, глубоко проникая в меня. — Обожаю тебя трахать, — рычит он, пощипывая мой клитор.
В глазах вспыхивают звезды, и я вскрикиваю, когда интенсивная кульминация проносится сквозь меня, посылая пульсации удовольствия по каждой частичке тела. Массимо рычит, когда наступает его разрядка, и продолжает входить, пока мы оба не кончаем.
— Не двигайся, — говорит он, медленно отстраняясь и покрывая нежным поцелуем мою шею. Его сперма течет по моим бедрам. Матрас прогибается, муж поправляет свою одежду и уходит в ванную, а через минуту возвращается с теплой мочалкой и мягким полотенцем.
Слезы наворачиваются на глаза, когда он с нежностью и заботой очищает меня. Он всегда внимателен. Я кончаю — обычно несколько раз — и он всегда убирает за мной и потом настаивает на объятиях. С ним я чувствую себя желанной и заветной, и я зависима от этого чувства и от него.
Я знаю, что это значит, даже если мне страшно сформулировать правду.
— С каждым разом все лучше и лучше, — говорит он, обнимая меня своими сильными руками, когда я уже привела себя в порядок и встала с кровати.
— Согласна, — шепчу, обнимая его. Я не чувствую себя слабой, прижимаясь к нему вот так. В последнее время мне кажется, что его присутствие придает мне сил.
Мне крышка.
— Нам хорошо вместе, mia amata.
Он откидывает мою голову назад, и мы смотрим друг на друга.
— Ты прав.
— Не понимаю, что тебя беспокоит, и знаю, что ты мне не скажешь, но я хочу, чтобы ты знала: я здесь, если тебе нужно поговорить. Я не осужу тебя. Никогда так не поступлю. Я просто хочу помочь. Может, мы и не поженились по любви, но я твердо уверен, что мы именно там, где должны быть оба. Мы принадлежим друг другу. Я знаю, что это — истина.
Он кладет руку на сердце.
— Ты можешь быть невероятно романтичным, когда не ведешь себя как придурок, — поддразниваю я, желая разрядить обстановку.
— Тише, — он целует меня в губы. — Никому не говори. Мне нужно поддерживать репутацию плейбоя.
Я игриво поглаживаю его по груди.
— Твои дни плейбоя остались в прошлом. Теперь ты мой.
— А ты моя.
Я киваю, веря в это. Не знаю, как мне это удастся, но я добьюсь своего, не причинив вреда мужу. Это больше не выбор.
Это единственная правда, которая имеет значение.
Глава 27
Катарина
