— Что ты задумал?
Я поделился с ней одной идеей. И мы решили приступить к ее осуществлению с завтрашнего утра.
— Мне пора возвращаться, — сказала она. — Она хотела, чтобы я спела ей перед сном.
— Не хочешь позаимствовать мою лютню?
— Нет, там есть арфа. Я справлюсь. Поцелуй меня, шут.
— С превеликим удовольствием, моя госпожа.
Мы неохотно разомкнули объятия.
— У тебя смазался грим, — бросила она через плечо, уходя обратно во дворец.
— Не больше, чем у тебя, — ответил я.
Всю дорогу до «Петуха» я только что не ходил колесом.
На сей раз Талия решила не дожидаться в комнате моего прихода. Я мылся на заднем дворе «Петуха», когда в бочку с водой вдруг плюхнулся нож, пролетевший совсем близко от моего лица. Подняв глаза, я увидел, что в проходе между домами маячит знакомая монашеская фигура. Выудив нож, я подошел к ней.
— Приличные дамы обычно начинают флирт, роняя кружевные платочки, — сказал я, возвращая ей нож.
— Каких только прозвищ мне не давали, но «дама» среди них уж точно не было, — проворчала Талия. — Ты уже слышал? В городе появилась новая клоунесса.
— Да, я знаю. Ее зовут Аглая. Она развлекает императрицу.
— И давно ли ты знаешь ее? — спросила она.
— Да встретил ее сегодня на выходе из дворца.
— Я не об этом спросила.
— Прежде мне приходилось видеть ее, — сказал я. — Но, честно говоря, я не представлял, что она появится здесь.
— И так легко займет мое прежнее место, — иронически добавила она.
— У тебя была масса времени, чтобы вернуться туда, — заметил я. — Может, она и откажется от места. Хочешь попытать счастья?
Талия отрицательно мотнула головой.
— Нет, пока тот, кто напал на меня, не окажется на глубине шести футов, — сказала она. — Я согласилась бы даже на три фута.
— Поддерживаю. Что тебе удалось разведать о наших славных знакомых и соседях?
— Мясник твой весь день свежевал туши, а охотник продавал охотничьи трофеи, — начала отчитываться она. — Стефан работает на отца Эсайаса, то есть с ним тоже все ясно, хотя это не означает, что он кругом не в ладах с законом. Русичи постоянно таскаются всем скопом. Целый день они слонялись по городу, пытаясь придумать, как им поскорее убраться отсюда восвояси. Идея просто поработать, видимо, даже не приходила им в голову.
— А все ли они из русичей?
— Да. Я подслушала их разговор, когда они играли в кости в порту.
— Я не знал, что ты понимаешь язык русичей.
— Поднаторела в нем, общаясь с одним любовником, приехавшим сюда учиться на священника.
— Полагаю, ты тоже многому его научила.
— Нам было чему поучиться друг у друга. Надеюсь, Тео, он осчастливит своих прихожанок. Увезя с собой приятные воспоминания, он оставил мне свой язык и этот наряд, так удачно пригодившийся мне. Вот и весь доклад, сударь. По-моему, ничего особенного.
— Он никого не исключил и никого не выделил из этой компании. Все в порядке, спасибо, что сделала это.
— А как там поживает Аглая?
— Она будет докладывать мне.
— Значит, ты теперь у нас главный шут Константинополя.
— За неимением других. Если ты не забыла, гильдия послала меня, полагая, что здесь не осталось ни одного шута. Или тебе хотелось бы стать главной?
Она яростно потрясла головой и грустно сказала:
— Я вообще не уверена, захочу ли возобновлять шутовскую жизнь.
— Для тебя выдался тяжелый год, — признал я. — Пускай все поутихнет. Только не сбегай пока. Мне может понадобиться твоя помощь.
— В чем?
— Я дам тебе знать. Держи со мной связь. Спокойной ночи.
Она молча удалилась.
Нынешний вечер проходил в «Петухе» более оживленно. Новый постоялец, печенежский купец, которого едва не осчастливила Талия, оказался добродушным и довольно азартным парнем. Русичи обхаживали его, как лучшего друга, усиленно потчевали вином, а потом по-приятельски пригласили сыграть с ними в кости.
Симон кивнул мне, перехватив мой взгляд. Я взял два опустевших кувшина и подошел к его стойке.
— Есть сообщение для тебя от отца Эсайаса, — тихо сказал он.
— Что-то случилось?
— Он просил передать, чтобы ты заглянул к нему. Впрочем, он сказал, что ничего срочного и если ты сегодня припозднишься, то можешь не суетиться. Навестишь его завтра после выступления во дворце.
— Все понятно. Если он спросит, передай, что зайду. От моего сбежавшего напарника нет никаких вестей?
— Ни слуху ни духу.
— А не появилось ли новых версий относительно убийцы Азана?
Он наполнил кувшины пивом и подвинул их обратно ко мне.
— Я обнаружил одну странность, — сказал он.
— Какую же?
— Избавившись от трупа, я пошел рассказать об этом отцу Эсайасу. Подумал, что раз уж Азан был одним из его людей, то будет благоразумно, если он узнает от меня, какая неприятность случилась в моем заведении. Однако, придя в его церковь, я обнаружил, что ему уже все известно.
— Неужели? Это интересно. Значит, ты думаешь, что ему кто-то успел доложиться до тебя?
— Точно.
— Вероятно, Стефан. Он ведь тоже работает на него.
— Стефан пришел позже. Выходит, у него есть здесь еще какой-то осведомитель.
Я не стал говорить, что Эсайас узнал об этом от меня, ведь Симон мог подумать, что именно я и убил Азана. Меньше всего мне сейчас нужны были новые осложнения.
Русичи шумно поздравили печенега с первым выигрышем. Изрядно разгоряченный удачей и вином парень с готовностью согласился продолжить игру. Похоже, эта рыбка клюнула на их крючок.
— Может, отец Эсайас знал обо всем потому, что сам приказал убить Азана, — предположил я. — Выяснил, к примеру, что этот парень настолько нечист на руку, что даже от него утаивает свои доходы.
— Возможно и такое, — с сомнением сказал Симон. — Хотя обычно назидательные примеры Эсайаса заканчиваются тем, что трупы виновных находят в общественных местах, чтобы люди могли поучиться на ошибках других.
— Не удивительно ли, как много времени уделяют священники духовному наставничеству паствы? — значительным тоном произнес я. — Ладно, любезный хозяин, больше мне не приходит в голову никаких объяснений. Но я еще подумаю об этом на сон грядущий, и если приснится что-нибудь стоящее, то поделюсь с тобой утром. А пока желаю тебе доброй ночи.
— Доброй ночи, Фесте.
Поднявшись к себе, я запер дверь на засов, покрепче закрыл ставни и впервые за много дней беспробудно проспал до утра.
