что я знаю, что ты соврешь". Она продолжает топать по деревянному дощатому настилу, ехидничая под нос. "Врешь? Пожалуйста, ты же Фокс".
Я начинаю петь песню Марвина Гея "Сексуальное исцеление", отставая от нее всего на несколько шагов. Она продолжает идти прямо, высоко подняв подбородок, и я понимаю, что, судя по ее сжатым в кулаки рукам, она изо всех сил старается меня не замечать.
Она резко вздыхает, и я, должно быть, становлюсь сладкоежкой, потому что выбираю этот момент, чтобы подбежать к ней сзади и подхватить на руки. Она вскрикивает и извивается в моей хватке, освобождаясь прежде, чем я успеваю перекинуть ее через плечо.
"Боже! Ты меня сейчас просто бесишь". Она злобно смотрит на меня, а потом закатывает глаза, когда я сдерживаю улыбку. Я снова тянусь к ней, а она отдергивает руку.
"Да ладно, реалта. Мне ведь не придется связывать тебя сегодня, правда? Потому что отступать некуда. Сделка есть сделка".
Она упирается рукой в бедро: "С чего ты взял, что выиграл? Может, он дал мне свою визитку до того, как ты попытался вышибить ему мозги?"
Я хихикаю. "Потому что если бы это было так, ты бы сейчас злорадствовала. Так… мне придется тебя связать, или ты будешь вести себя хорошо?" Ее глаза сужаются, а на губах появляется лукавая улыбка.
Внезапно ее лицо меняется, и она указывает мне за спину. "О Боже, это он?" Она задыхается.
Я кручусь на месте, рука уже тянется к пистолету.
В следующее мгновение меня сталкивают с дощатого настила в заросли зелени, а Стелла мчится прочь, крича: "Последний, кто добежал до виллы, будет связан!"
Звук наших бегущих ног наполняет воздух.2 Мое дыхание громко отдается в ушах, и я не могу перестать улыбаться. Дощатый тротуар изгибается, и в поле зрения появляется наша вилла.
"До самой двери", — кричу я, надеясь, что мне удастся наверстать упущенное, если я еще немного разгонюсь. Будь я проклят, если упущу возможность заполучить Стеллу Райт, связанную в моей постели.
Стелла оглядывается через плечо, и мне кажется, я слышу, как она ругается под нос, когда я приближаюсь. Я нажимаю сильнее, пока мои бедра не начинают гореть, а легкие — кричать, и я почти сокращаю расстояние. Если я протяну руку, то, возможно, смогу схватить ее.
Но слишком поздно. Она налетает на дверь, хлопает по ней обеими руками, а затем, крутанувшись, прижимается к ней спиной. Прислонившись головой к дереву, она переводит дыхание и одаривает меня победной ухмылкой.
"Прости, малыш Лохи, может быть, в следующий раз", — воркует она, и я мысленно отмечаю, что накажу ее за это позже.
Позже, самодовольно думаю я, потому что у меня есть вся гребаная ночь.
Я достаю ключ, и мы оба все еще тяжело дышим, когда я тянусь к замку позади нее. Мы находимся в полуметре друг от друга, и мою кожу начинает покалывать. Я опускаю взгляд и вижу, как ее сиськи поднимаются и опускаются при каждом вдохе, а между ними нежно скользит маленькая точка пота. Мой взгляд неторопливо поднимается к ее рту, слегка приоткрытому и выглядящему чертовски привлекательно.
Она прочищает горло. "Ты забыл, что делаешь?"
"Да". Я отпираю дверь, но не открываю ее. "Отвлекся, вспоминая, как хорошо твои губы обхватывают мой член".
Она подавляет смех, затем поправляет лицо и пытается казаться раздраженной. "Открой дверь, Лохлан".
Я открываю дверь и иду в спальню за своим набором. Вытащив его из-под кровати, я кладу его сверху. Из кухни доносятся звуки лязгающего металла и шарканья. "Что ты там делаешь?"
"Ищу, чем бы связать твою задницу", — кричит она в ответ, и, клянусь, я чертовски возбуждаюсь.
Я выношу ей весь пакет и ставлю его на стойку. Заглядываю внутрь и протягиваю ей две застежки-молнии. "Справедливость есть справедливость. Эй, по крайней мере, ты хоть что-то выиграла сегодня".
Она выхватывает их и оглядывается. "Я тебя ненавижу". Заглянув в мой набор, она спрашивает: "Это что-то вроде сумки для убийств на ходу?"
Я смачиваю губу и пожимаю плечами с кривой улыбкой. "Набор для похищения, но убийство, похищение — одно и то же. Обычно".
"Ну да, конечно, как глупо с моей стороны", — огрызается она и ведет меня в комнату.
Как только мы оказываемся внутри, я расстегиваю рубашку ровно настолько, чтобы стянуть ее через голову. Я протягиваю к ней запястья, готовый к тому, что на них будут надеты наручники. Она смотрит на меня, сведя брови и переводя взгляд с моей выброшенной на пол рубашки на голую грудь. "О, извини, ты хотел это сделать? Я могу надеть ее обратно".
Она насмехается, но я слышу в ее словах легкую усмешку. "Ты действительно невыносим, ты знаешь об этом?" Она кивает на кровать. "Просто ложись на эту чертову кровать".
Я запрыгиваю на матрас и приземляюсь, закинув руки за голову. Она забирается вслед за мной с сальным взглядом. Я ухмыляюсь, когда она облокачивается на мой торс, а ее платье задирается на бедра.
С принужденным хмурым видом она прижимает одно мое запястье к изголовью, затем другое. Когда она наклоняется вперед, ее таз прижимается ко мне, и я чувствую материал ее трусиков.
"Ты можешь делать вид, что тебе это неприятно, но мы с тобой оба знаем, что это не так".
С каменным лицом она говорит: "Это правда".
Я улыбаюсь уголком рта. "Тогда почему твои трусики промокли?"
Она резко дергает за галстук, делая его еще туже. "Может, в твоем наборе для убийства есть и кляп?" Прежде чем я успеваю ответить, она сползает с кровати и добавляет: "Я вернусь".
Я наполовину ожидаю, что она уйдет и никогда не вернется, но уже через минуту она возвращается в платье-футболке и с рукой, засунутой в пакет с чипсами. Она бросает на меня лишь один взгляд, прежде чем опуститься в кресло в углу комнаты. Я наблюдаю, все больше и больше сбиваясь с толку, как она берет пульт и включает телевизор.
Она включает "Офис", на котором мы остановились. Взяв еще
