видно, что полковник сильно желает послать его куда-нибудь далеко и надолго. Здесь и сейчас, пока идут боевые действия, он царь и бог — идёт войсковая операция, сейчас не до прокуратуры и делать ей здесь нечего. Только вот сотрудники военной прокуратуры в большинстве своём отличались злопамятностью и мстительностью. Так что рано или поздно ему припомнят любое хамское поведение к следователю прокуратуры, когда «зачистка» закончится и они будут в своём праве. Прецеденты были…
— Ладно… — скрипнул зубами полковник. — Трофимов! — заорал он так, что Герман чуть не подпрыгнул.
В палатку почти забежал капитан, вытянувшийся во фрунт и поедая глазами полковника.
— Определи им место. Пусть ждут там, пока мы не закончим, — приказал полковник.
Явно недовольный данным ему поручением капитан отвел Германа и остальных в армейскую палатку 10 на 5 метров. Там находилось несколько кроватей, в отдельном месте стоял стол и несколько стульев, какие-то тумбочки и печка-буржуйка.
— Располагайтесь здесь, — показал капитан на три застеленных койки.
— А столовая где? — не удержался от насущного вопроса Роман.
— Выйдете из палатки, десять метров вперёд, справа будет большая палатка, там столовая, — буркнул капитан и ушел.
Мужики переглянулись, а потом сняли рюкзаки и определили их под койками, после чего решили побродить по палаточному лагерю.
— Герман⁈ Ты здесь! — неожиданно, когда они осматривали лагерь, со спины раздался смутно знакомый голос.
«Опа! Любитель видов», — обернувшись Герман увидел того, кого ну никак не ожидал здесь увидеть — Павла Кравцова.
«Омеговец» с удивлённым лицом подошел к ним и поздоровался со всеми, а Герман познакомил его Глотовым, которого не знал, в отличие от Романа.
— Я-то по работе, — ответил на самый первый вопрос Герман, — а ты что тут делаешь.
— Ну я тоже не отдыхаю, — улыбнулся Павел.
Разговорились, правда Павел ничего толком про себя не рассказал, а дал более полную информацию о происходящем здесь и сейчас.
— Дурдом, — вещал Павел. — Разведку надо за одно место подвесить. Тридцать человек… тридцать человек… А тысячу не хотите? — он злобно сплюнул. — Пока военные тут дурака валяли, а спецназ обливаясь кровью — вёл бои, а потом откатывался назад, боевики заставили часть местных жителей и наших пленных…
— Здесь есть наши пленные? — сделал стойку Глотов.
— Да, это точные данные. Парочку пленных удалось освободить. Они в этом селе в качестве рабов были последние пару месяцев. Так вот, пленные и местные копали ходы сообщений, окопы и долговременные огневые точки…
— А еще пленные есть? — опять перебил его Глотов.
— Да! Двое освобождённых сказали, что с десяток человек осталось в зинданах. А сколько их в живых осталось — никто не знает. Наши долбили из всего, чего только возможно, — развёл руками Павел.
* * *
— Командир, представляешь, я сейчас Смирнова Германа встретил! — Павел вернулся в расположение своей группы «Омега».
— Это кто? — Соловьев наморщил лоб, вспоминая названного человека.
— Это «следак» прокуратуры из Перми. Я тебе рассказывал про него.
— А-а, а чего тут делает?
— Командирован в Гудермес, сейчас здесь находится в составе следственной группы, начнут работу, как мы закончим с «зачисткой».
Их подразделение находилось здесь со снайперами из группы «Альфа,» в качестве силовой поддержки. По приказу из самой Москвы их перекинули сюда из Грозного два дня назад, чтобы поддержать федеральный силы при штурме Комсомольского.
Хамзат (Руслан) Гелаев, дивизионный генерал самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия, вот была их истинная цель, а не то, что знало высшее руководство данной войсковой операции.
После падения Грозного, его группировка отошла в Шатойский район, где с 22 по 29 февраля оборонялись от наступающих федеральных сил. Вырвались из полного окружения, прорвавшись в село Комсомольское, где сейчас сидели в очередном окружении.
Проверенной информации о его нахождение в селе не было. Но несколько захваченных в плен боевиков за последние дни подтвердили, что он находится в селе и командует обороной.
Приказ у сотрудников групп «Альфы» и «Омеги» был однозначным: захватить живьём, в случае возможности его прорыва — уничтожить.
* * *
— Чего делать будем? — требовательный взгляд Глотова давил на Германа.
— А что делать… Ты чего предлагаешь? — задал встречный вопрос Герман. — Я летать не умею. Перед нами порядки наших подразделений, дальше — сидят боевики. Стреляют, однако.
Глотов молча, сидя рядом с Германом на соседней койке, а потом произнёс:
— Хочу кое-что попробовать.
— Нет!
— Да!
Герман смотрел ему в глаза, понимая, что остановить он его не сможет, тогда надо действовать как обычно:
— Ладно, что ты хочешь сделать?
Глотов объяснил, а потом вышел из палатки, а Герман только покачал головой, понимая, что тот сует голову в самую пасть врага.
Через несколько часов Глотов вернулся, когда уже начинало темнеть, пока Герман и Роман болтались по лагерю, смотря то на прибывающих в лагерь, то на убывающих офицеров и солдат с передовой.
Если бы Глотов был обычным армейцем, то вряд ли это ему удалось, но его подготовка в подразделение, в котором когда-то служил, позволили ему сделать невозможное.
— Все сведения о полной блокаде села — полная чушь! С юго-востока села, где имеется полоса «зеленки», переходящей в предгорье, имеются значительные бреши в передовых порядках, — докладывал он, судя по его лицу, сильно вымотанный. — В селе до сих пор имеются очаги сопротивления. Большая часть боевиков находятся в развалинах местной школы, где они активно отбиваются от наших.
— Твои предложения?
— Ночью подобраться со стороны юго-востока и проникнуть в село, — поджал губы Глотов.
— Ты псих! — однозначно заявил Роман.
Герман глянул на одного, потом на другого…
* * *
— Рома, я тебя сейчас сам задушу, — еле слышно прошипел Глотов, когда тот хрустнул какой-то веткой, попавшей ему под руку.
Они с полчаса обсуждали свои действия, а потом выдвинулись в том направлении, которое им указывал Глотов. Пока шли, чуть ноги не переломали, изредка спотыкаясь в темноте. Добирались до нужного места почти полтора часа. Пару раз наткнувшись на патрули, хорошо, что их рожи примелькались за этот день офицерам, так что их недоуменно пропускали дальше. Да и пререкаться с прокуратурой никто не захотел. Если они самоубийцы, то это их личное дело…
— Да чтобы я ещё раз… — Герман полз в направлении села, где до сих пор звучали многочисленные выстрелы, быстро перебирая руками и ногами.
Неподалёку полз Глотов, а за ними передвигался сопящий Роман, которому это было совсем непривычно, из-за чего они были вынуждены медленно передвигаться.
— Всё, Роман, ты здесь остаешься, — заявил Глотов, когда до села оставалось метров триста.
— Не, я с вами, — запалённо дыша сказал тот, переводя дух, уткнувшись головой в землю.
— Нет, здесь остаешься, — настаивал Глотов. — Ты шумишь, как паровоз. И кроме того, будешь нас прикрывать, если за нами хвост будет.
Роман пытался что-то доказывать на пальцах, пока уже Герман не шикнул на него, понимая правильность позиции Глотова.
* * *
— Хамзат, надо прорываться, можем не уйти, — Абдул-Мелик Межидов, бригадный генерал ВС ЧРИ обратился к Гелаеву, зайдя в глубоко расположенный блиндаж под фундаментом остатков школы.
В феврале, когда Гелаев вырвался из Грозного, в Шатойском районе он объединился с остатками отряда Абдула-Малика, который стал его заместителем. И после длительных боев с атакующими их силами федералов, 5 марта их объединенный отряд отошел и занял село Комсомольское, отбиваясь до сегодняшнего дня от неверных.
Несмотря на большое количество уничтоженной техники со стороны федеральных сил, силы полевых командиров таяли с каждым днём, а подкреплений всё не было.
Отряд полевого командира Сейфуллы — около трёх ста боевиков, вызванный на помощь Гелаевым по рации пытались прорваться, но большей частью были уничтожен, а боевики рассеяны ударом авиации и артиллерии.
Предатель Арби Бараев отказал в помощи, за что был объявлен Хамзатом кровным врагом. Собственный отряд спецназа «Борз» Хамзата почти прорвался в Комсомольское, дойдя до лесополосы, прилегающей к селу, но федералы нанесли мощный огневой удар, большей частью уничтоживший бойцов, а остатки их разбежались.
Надо было уходить, иначе их тут уничтожат!
Было принято решение об немедленном уходе. Разведчики доложили, что со стороны юго-востока кольцо федералов не такое плотное. И два полевых командира, собрав наиболее доверенных людей, выдвинулись в сторону юго-востока. Оставив остальных обороняться до конца…
* * *
— Мать! — лихорадочно поменяв магазин в автомате, Паша Кравцов открыл огонь в сторону огневой точки боевиков,
