расскажу вам одну вещь, — но никому не говорите, потому что никто не поверит».
Он спросил: «Что?»
Я сказал: «Подвиньтесь ближе ко мне». Итак, я прошептал ему прямо в ухо: «Я Будда, и я рассказываю вам свою собственную историю. Не говорите никому, потому что никто не поверит в это. И даже если вы расскажете это, я буду отрицать, что когда- либо говорил вам это».
Он сказал: «Вы — нечто! Вы прямо сейчас… вы говорите мне!..»
Я ответил: «У вас нет никаких свидетелей. Здесь нет никого, мы одни, и я просто буду отрицать, будто что-нибудь говорил. И почему я должен говорить такие вещи? Будда умер двадцать пять веков назад: я никакой не призрак, я — это просто я».
Это тот рассказ, который оставил его озадаченным. Когда бы я ни пришел туда, он говорит: «Если можете как-нибудь помочь мне… Где вы взяли его?»
Я ответил: «Я ничего не беру из „верных источников„; у меня свои собственные пути поисков, создания, придумывания. Я не связан обязательством строго придерживаться истории, строго придерживаться того или этого. Все, что я чувствую значимым, что может служить признаком правды, я подбираю повсюду и вкладываю в чьи-либо уста».
Вот эта история. Будда идет из одной деревни в другую, а по пути — день жаркий, лето — он почувствовал жажду. Он стар, поэтому он просит Ананду: «Ананда, извини меня, но тебе придется вернуться назад. В двух или трех милях позади мы прошли маленький ручей, а меня очень мучает жажда: пойди, принеси мне воды».
Ананда ответил: «Не надо извиняться. Это мне в радость — служить тебе любым способом. Это я обязан тебе, а не ты мне. Ты отдохни под этим сааловым деревом, а я пойду».
Он пошел обратно. Он точно знал, где ручей, они только что прошли его. И когда они проходили по берегу ручья, он был кристально чистым — у горного потока особенная чистота. Но когда Ананда вернулся к ручью, чтобы избрать воды, две повозки, запряженные волами, переехали через ручей и весь поток был мутным; вся грязь, что была на дне, поднялась к поверхности. Старые листья, гнилые листья плавали на поверхности. Он не мог даже представить себе, что можно набрать такой воды, чтобы напоить Будду.
Поэтому он вернулся и сказал Будде: «Вот такое положение. Я не мог принести такую воду для тебя, но не огорчайся. В четырех милях впереди ты сможешь отдохнуть, я знаю большую реку, и из нее я принесу тебе воды. Хотя это будет позже, а тебя мучает жажда, но что еще я могу сделать?»
Будда ответил: «Нет, я хочу воды из того ручья. Ты напрасно потратил время; ты должен был принести воду».
«Но, — сказал Ананда, — вода грязная и мутная; гнилые листья плавают по ней. Как я могу принести ее?»
Будда ответил: «Пойди и принеси ее».
Когда Учитель говорит, то… Ананда пошел обратно неохотно, но был удивлен: за это время листья уплыли. Вода продолжала течь, и листья были унесены; пыль и ил осели — совсем немного осталось. Но Ананда понял сказанное; он сел на берегу ручья.
Вот что Будда имел в виду: «Иди назад». И, видя, что все изменилось… Если бы он просто подождал, вскоре там была бы кристально чистая вода.
Он подождал, и вскоре там была чистая вода. И он принес воды.
Будда сказал: «Ананда, ты понял, что я имел в виду?»
Ананда заплакал. Он ответил: «Да, я понял. В действительности, я не сказал тебе: когда я ходил первый раз и увидел всю эту картину — эти две повозки, запряженные буйволами, переезжающие через ручей как раз впереди меня, прямо передо мной, портящие весь ручей, — я вошел в ручей, чтобы дать ему отстояться от мути. И чем больше я пытался очистить его, тем более мутным он становился. Чем дальше я входил в ручей, тем больше поднималось мути, больше листьев».
«Видя, что невозможно очистить его от мути, я вернулся — я не рассказал этого тебе. Прости меня, я был глуп. Это не метод для очищения ручья от мути и возвращения его в естественное состояние. Я должен был просто ждать на берегу, я должен был просто наблюдать».
«Все случилось само собой. Листья уплыли вниз по течению, а муть осела. И, просто сидя и наблюдая за ручьем, я понял смысл твоих слов: этот ручей — поток моего ума, все гнилые мысли, прошедшие, мертвые, грязь, а я продолжаю пытаться очистить их. Прыжок в него делает его хуже, чем он был прежде, и создает пессимистическую позицию, что, „возможно, в этой жизни я не достигну того состояния, о котором говорил Будда, — состояния не-ума“».
«Но сегодня, когда я гляжу на этот поток, великая надежда просыпается во мне: возможно поток моего ума также очистится от мути тем же самым путем. И, просто сидя там, я получил маленький проблеск».
Будда сказал: «Меня не мучает жажда, это тебя мучает жажда. И ты был послан не принести мне воды, ты был послан понять некое откровение. В то время, когда мы шли, я видел те две запряженные волами повозки на вершине холма, и я знал, когда они будут проходить, поэтому я послал тебя в нужное время принести воды».
Просто сидите рядом с потоком своего ума.
Ничего не делайте; от вас ничего не ждут.
Просто сохраняйте безмолвие, спокойствие, как будто это не ваше дело. И то, что происходит в вашем уме, происходит где- то.
Ум — это не вы; это кто-то другой.
Вы только наблюдатель.
И просто несколько мимолетных проблесков подготовят вас к тому, чтобы выбраться из пирамиды без какой-либо борьбы, без какого-либо усилия, без каких-либо занятий. Вы просто встаете и выходите.
Нет привидений, поэтому никто не собирается хватать вас за одежду и зонтик и тащить вас обратно.
Вы будете удивлены, услышав, что через несколько дней я рассказал все Бхаттачарье; он не поверил мне. Он сказал: «Вы больше не сможете обмануть меня».
Я ответил: «На этот раз вы были обмануты».
