Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
если бы Наташенька была жива, она выросла в музыкальной среде и наверняка смогла бы вам помочь.
– Жаль. А между тем Модест Щеголев был одним из владельцев золотого камертона и по странному стечению обстоятельств был отравлен. Это случилось в пятьдесят седьмом году. И убийцу, к сожалению, так и не нашли.
– Ну, мой тесть точно не имел к этому отношения. Он подарил Павлику этот камертон в году этак восемьдесят третьем или четвертом, – с облегчением взмахнул рукой Владимир Сергеевич.
– Разумеется, после Щеголева этим камертоном владел другой композитор, некто Гудковский, а затем молодой талантливый композитор Максим Дмитриев, не слыхали о таком?
– Дмитриев? Нет, не приходилось, – после короткой паузы ответил Владимир Сергеевич.
– Жаль. В любом случае для нас важно выяснить, как именно камертон попал к вашему тестю.
– Да, я понимаю. Я очень старался припомнить фамилию того друга, который подарил тестю камертон, но так и не смог. Я даже сомневаюсь, что его подарили. Может, тесть купил его по случаю у кого-то из знакомых? Увы, тогда мне это казалось неважным.
Мой тесть был глубоко порядочным человеком, и если он подарил внуку какую-то вещь, то совершенно ясно, что он ее не украл, а получил законным путем, – с укоризненной улыбкой пояснил капитану Владимир Сергеевич.
– Скажите, – неожиданно сообразил спросить Александр Юрьевич. – А где находится ваша дача?
– На шестьдесят седьмом километре, дачный поселок деятелей искусств, тестю этот участок когда-то от Союза композиторов дали.
– Улица Огородная?
Глава 20
Сентябрь 2019 года. Санкт-Петербург
Дела об убийстве композитора Щеголева, Максима Дмитриева и по отравлению Гудковского пришли почти одновременно. Александр Юрьевич с ужасом узнал из дела подробности смерти дяди Максима, увидел фотографии. Мама об этом никогда ему не рассказывала, а он в детстве не задумывался, как именно это произошло. Он вообще сначала думал, что дядя Максим просто умер, об убийстве узнал случайно, подслушав мамин разговор с какой-то подругой, потом плакал всю ночь в подушку, чтобы маму не разбудить.
Александр Юрьевич с грустью смотрел на фотографии, прикрепленные к делу, на которых совсем молодой парень был распростерт на снегу в луже крови. У Максима было красивое открытое лицо, совсем молодое, мальчишка, и светлые глаза, смотрящие, не мигая, в небо. Ужас.
Александр Юрьевич вдруг подумал о своем сыне Мишке и едва малодушно не перекрестился.
О камертоне в деле упоминалось мельком, в протоколе допроса соседа убитого Павла Ивановича Сидельникова. Камертон пропал, как, при каких обстоятельствах, следствием упомянуто не было. Александр Юрьевич внимательно изучил все материалы дела.
В деле об убийстве Модеста Щеголева камертон также проходил вскользь, он не пропал, но рассматривалась версия убийства с целью его похищения. Тут для капитана тайн никаких не было.
Дальше шло тоненькое дело об отравлении Анатолия Гудковского, в котором о камертоне вообще не упоминали, зато было черным по белому написано, что причиной смерти Анатолия Михайловича Гудковского было отравление редким химическим веществом под названием «таллий».
Вот так. Александр Юрьевич удовлетворенно крякнул. Не подвело его сыщицкое чутье. Не подвело. Все дело в камертоне. Надо раскручивать эту ниточку.
Итак, приступил к подведению итогов, капитан Гончаров. Все четверо убитых мужчин были композиторами, даже с натяжкой дядя Максим, все четверо владели камертоном, владели в строгой последовательности, он переходил от одного к другому. Точнее все, кроме Ившина, тут пока вопрос. Далее, трое из четверых были отравлены, двое из них таллием. И, скорее всего, можно утверждать, что целью всех четырех убийств было завладение камертоном.
Теперь перейдем к белым пятнам в истории. Максим владел камертоном недолго, со времени покупки дачи и до его гибели, чуть больше полугода. За это время, как следует из результатов дела, на дачу несколько раз проникали неизвестные, и даже напали на маму. Зачем? Боялись, что их узнают? Точнее, боялся? Глупо думать, что на дачу проникали разные люди. Да, скорее всего, человек боялся быть узнанным. Сколько помнил тот вечер капитан, они с дядей Максимом ушли гулять на озеро, мама осталась дома, потому что уснула. Света в доме не было, злоумышленник, очевидно, решил, что в доме никого нет, и залез. Мама его спугнула, он хотел сбежать, в панике ударил ее тем, что под руку попало, и скрылся.
Почему он боялся быть узнанным? Потому что мама его знала! Это был не чужой человек. А знакомый, маме знакомый. А они с мамой почти никого не знали в дачном поселке. Только соседа дяди Максима, деда убитого Павла Ившина, и еще двух стариков, с которыми несколько раз здоровался Максим, когда они все вместе гуляли по поселку.
Итак, дед Павла Ившина знал о камертоне, он хорошо знал Максима Дмитриева и маму, был бездарным композитором. Мечтал о славе и, очевидно, верил в волшебную силу камертона. Не справился с алчностью и тщеславием и, не имея возможности украсть камертон, а он определенно пытался, пошел на преступление. На убийство. По заключению экспертов, удар мог нанести кто угодно, они даже старуху какую-то подозревали, а главного преступника не разглядели. Не исключено, что и Гудковского убил именно Павел Иванович. Он и тогда крутился по соседству от дачи Щеголевых-Гудковских. Но в этом деле пойди разберись, сколько лет уже прошло!
Итак. Сидельников убил дядю Максима и забрал камертон. Это было в начале восемьдесят третьего года. По свидетельству Владимира Ившина, Павел Ившин получил от деда камертон тоже в восемьдесят третьем. И никакого внятного объяснения, откуда у него взялась такая ценная вещь, родственникам не дал. Оно и понятно. Не было никакого покойного друга, не было наследства, он просто украл камертон.
Да. В детстве Саша, Александр Юрьевич, мечтал вырасти и найти убийц дяди Максима, наказать их, призвать к ответу. Со временем эти мечты забылись, но желание стать сыщиком осталось, и вот теперь, спустя столько лет, он, по иронии судьбы, раскрыл убийство дяди Максима, только вот к ответу призывать уже некого.
Александр Юрьевич откинулся на спинку рабочего кресла, мысленно перепроверяя свою версию, пытаясь опровергнуть ее и находя собственные возражения очень слабыми. Итак. Камертон от Максима Дмитриева переходит сперва к Павлу Сидельникову, а от него к внуку. Очевидно, дед счел себя очень старым для громкой карьеры, да и, вероятно, побаивался милиции, а внук другое дело, тут тебе и слава, и риска никакого. А внука Павел Иванович, по свидетельству Ившина-старшего, очень любил.
Да. Вот только как это поможет в раскрытии убийства Павла Ившина. Его-то кто убил?
Семейство Щеголевых определенно не заинтересовано в возвращении камертона, Елизавета Модестовна могла оставить его себе после смерти отчима, могла вернуть, когда познакомилась с дядей Максимом, но не захотела. Она считала его проклятым, и, возможно, была права.
Александр Юрьевич не был суеверен, он верил в бога, но без фанатизма, верил в сверхъестественное, точнее, допускал, что оно существует. В эпоху, когда по телевизору безостановочно крутят «Битву экстрасенсов», цитируют сбывшиеся пророчества Ванги, экстрасенсы и астрологи предсказывают результаты выборов в Америке, стопроцентных атеистов, наверное, вовсе не осталось. Во всяком случае, в сглаз и проклятие у них в отделении верили все – от руководства до уборщицы, а еще в черную кошку и секретаршу
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
