мое оправдание.
Поэтому я, все так же молча, дрожащими руками ставлю на стол кружку с насыпанным в нее гранулированным кофе, который так и не залила кипятком. И ухожу к самой кромке воды. Сажусь на влажный песок и опускаю голову на руки. Не плачу. Просто тяжело и глубоко дышу, пытаясь уложить внутри рассыпавшиеся яркими бусинами мысли.
Сил придает лишь крохотная надежда на то, что Лерка помирится с Сахаровым. Простит его за глупость, она ведь добрая и милосердная, и любит его, хоть он и редкостный идиот. И если они все-таки будут вместе, а Нестеров остынет, перестав на меня злиться, мы сможем поговорить. Я объясню ему всё и когда-нибудь мы все будем вспоминать эту нелепую ситуацию как глупый, но смешной эпизод.
Смотрю на то, как волны накатывают на песчаный берег, одна за одной. Слушаю их успокаивающий шелест. Судя по отдаленным голосам, Лера и Сахаров вскоре возвращаются в лагерь, а судя по интонациям, мириться они не собираются.
Там, за моей спиной, кипят сборы, но я так и сижу, не шевелясь.
Может, прав Никита и это я во всем виновата? Я привыкла жить одним днем, не думая о последствиях, не заботясь о чужих чувствах. Привыкла манипулировать такими как он. Привыкла к тому, что я сама по себе. Почему-то теперь моя жизнь воспринимается иначе. Так, словно этой ночью она разделилась на «до» и «после».
Кажется, я сижу на берегу уже несколько часов, когда на горизонте появляется силуэт нашей яхты. Завороженно смотрю на то, как он медленно приближается, понимая, что наш отдых на этом окончен.
И от этой мысли внутри разливаются глухая досада и мерзкая ноющая тоска.
Глава 20. Хуже не будет
«I should have known
I'd leave alone
Just goes to show
That the blood you bleed
Is just the blood you owe
We were a pair
But I saw you there
Too much to bear
You were my life,
but life is far away from fair
Was I stupid to love you?"
No Time to Die — Billie Eilish
(Перевод: Я должна была догадаться, что уйду одна. И это лишний раз доказывает, что кровь, которой ты истекаешь, ты задолжал. Мы были вместе, но я всё увидела, и это было невыносимо. Ты был моей жизнью, но жизнью, далёкой от справедливости. Было ли глупо любить тебя?)
Нестеров снова проявляет поразительную смекалку в решении задачки про волка, козу и капусту: мы с ним не оказываемся в лодке вместе, как и заплаканная и раскрасневшаяся Лера не оказывается вместе с Сахаровым. Стратег, чтоб его.
Зато, когда Ник перевозит меня в шлюпке на борт яхты, еле сдерживаюсь от того, чтобы со злости не скинуть его в море. Только понимание, что я понятия не имею, как правильно грести удерживает меня от такого опрометчивого поступка. Сахаров сопит, в бессловесной ярости ворочая веслами с тройным усердием, и бросает на меня точно такие же, полные негодования взгляды. Если бы глазами можно было стрелять по-настоящему, мы оба давно пали бы жертвами этой молчаливой, но яростной дуэли.
Оказавшись на яхте, тотчас ухожу в каюту, где провожу остаток пути в одиночестве, тупо уставившись в обтянутый стеганой кожей потолок. Думаю о Нестерове.
О том, что могу сказать ему в собственное оправдание. Но внутри так паршиво и горько, что ничего умного на ум так и не приходит. Вместо этого в голове вертятся навязчивые воспоминания о прошедшей ночи, превратившиеся из невыразимо приятных в болезненные, от понимания, что то, что было между нами — не повторится.
Марк больше никогда не посмотрит на меня с нежностью. Не коснется с трепетом, так, как никто и никогда не касался. Не улыбнется мне своей по-мальчишески озорной улыбкой. Не успокоит и не спасет. Не примет меня такой, какая я есть, неправильной и сломанной.
Я сама не понимаю, как впустила его в свою жизнь. Как он просочился туда, словно легкий морской бриз и обосновался в моем сердце, так, что не вытрясешь. А я теперь ощущаю себя зависимой, как наркоманка. От Нестерова, от атмосферы той защищенности и счастья, что неизменно дарило его присутствие. И от ощущения себя рядом с ним. Такой, какой видел меня он, я себе нравилась.
«И не говори, что я не предупреждал, — ехидно заявляет чертенок, появившийся на плече только сейчас, хотя я звала его гораздо раньше, когда мне хотелось, чтобы хоть кто-то успокоил и подал хоть одну идею о том, как я могу все исправить. — Может ты забыла, но я говорил: если ты влюбишься в Нестерова, он разобьет тебе сердце, несмотря на все свои возвышенные обещания».
— А Марк и не нарушил ни одного своего обещания, — шепчу я в ответ. — Он считает, что я нарушила своё.
«Но больно-то в итоге — тебе».
— Ему, наверное, тоже больно. И мне от этого еще мучительней. Кажется, я и правда виновата. Как мне теперь все исправить?
Я очень надеюсь на его помощь. В конце концов, мы вместе через столько всего прошли. И чертенок всегда выручал меня, подсказывал, как выкрутиться из той или иной ситуации. Пусть его методы чаще всего были не самыми честными и ущемляли чьи-нибудь интересы, сейчас это неважно. Мне просто во что бы то ни стало нужен Нестеров, и я на многое готова, чтобы вернуть его. Но мой невидимый друг отвечает, пожав плечами:
«Никак, Милашечка. Он не из тех, кто поверит оправданиям. Не из тех, кого можно пронять обещаниями или угрозами. Такие как Нестеров делают только то, что сами хотят. Он хотел тебя — он получил тебя. Сейчас — не хочет. И что бы ты ни делала, ты не сумеешь его переубедить, хоть с бубном вокруг него голая пляши».
— Нет, — не могу согласиться я, качая головой так, что распадается прическа. — Придумаю что-нибудь, чтобы его вернуть.
«Помнишь анекдот, где мать смотрит на пришедшего домой с улицы чумазого ребенка и думает, что проще: отмыть этого или родить нового? У тебя тот же случай, дорогуша. Не трать зря свое время. Гораздо проще, быстрее и правильней будет найти другого, чем возвращать этого. Да, с Сахаровым и Нестеровым не сложилось, но вокруг полно других мужиков, готовых продолжить сыпаться к тебе под ноги, словно спелые абрикосы в июльском саду».
Этот вроде бы невинный и глупый анекдот болезненно колет в душу воспоминанием о поступке моей собственной матери, которая, видимо, руководствуясь
