факт, что получится, поэтому постараемся хотя бы свои тайны сохранить. Конечно, полностью концентрацию войск не скроешь. Особенно в таком количестве.
Подготовленные за несколько месяцев резервы ждали приказа, а не как обычно сразу сходу шли в бой. Совершить очередное чудо и подготовить за короткий срок войско из мечтающих вернуться домой мобилизованных вряд ли получится. Так что я стоял на своем и запрещал использовать свежих солдат для насыщения боевых порядков.
Не сосчитать сколько сотен километров мы намотали, проверяя готовность резерва. Переброска войск проходила каждый день. Бесконечные маневры, маневры и еще раз маневры. Основное внимание уделялось формируемой конной армии, которая готова была в любой момент вступить в бой. Раз уж мы благодаря великому князю Николаю Николаевичу имеем лучшую кавалерию в мире грех этим не воспользоваться. В общем, время прошло с пользой и через несколько дней после возвращения в штаб фронта я слушал новый доклад Флуга.
— Мы доработали вашу идею и предлагаем показать противнику, что силами резервов Западного и Южного фронтов готовимся к наступательной операции на Краковском направлении, — загоревшись энтузиазмом Флуг провел указкой длинную линию. — Передвигая войска мы создадим суматоху для всех наблюдателей в Плоцке и Лодзе значительно ослабив линию фронта между двумя городами. Заодно покажем выявленному контрразведкой шпиону полную неготовность Варшавского гарнизона к отражению наступления.
— Сильно! Василий Егорович, вы думаете германцы поверят в настолько безумный план⁈
— Гинденбургу и Гальвицу придется поверить нам. Мы снимаем несколько корпусов и направим их к Сандомиру. Решительным натиском прорвать фронт и овладеть Варшавой… кто от такого откажется⁈ Волчий капкан обязательно захлопнется на оскаленной пасти.
— Принимается. Начинаем операцию «Волчий капкан».
Иногда бывает, что даже самый безумный план имеет право на жизнь. Генерал Макензен старый волчара и будь он самым главным среди немцев он бы ни за что не купился, но от Гинденбурга кайзер каждый день требуют результата. Несколько месяцев упорного бодания в стену кого угодно доведет до отчаяния. И немцы не просто клюнули, а заглотили весь крючок.
Операции подобного уровня идут месяцами, а время в ожидании идет слишком медленно. Нет ничего хуже ожидания. День за днем жизнь, как на иголках. Сколько раз я хотел подорваться и лично выехать к Лодзи, чтобы на месте все проверить и каждый раз останавливал себя. Мне стало плевать, что происходит в тылу и как-то из головы вылетело, что давно не получаю писем от жены. Мы ночами не спали, пытаясь предусмотреть все нюансы. И вот, наконец, ежедневные доклады участников операции о готовности войск вскоре сменились первыми столкновениями.
— Первый Туркестанский армейский корпус отступает под прикрытием казачьих полков, — доложил связист.
— Генерал Шейдеман просил что-нибудь передать?
— Никак нет, ваше императорское высочество!
— Можете быть свободны. Продолжаем операцию.
Вскоре донесения пошли одно за другим, и офицеры едва успевали наносить на карту новые данные.
— Продавили оборону третьего сибирского корпуса. Отступают.
— Разбита пятая стрелковая бригада. Противник продолжает расширять прорыв. Какие будут указания?
Сжать зубы и молиться за павших. Хотя больше всего хочется самому отправиться в бой с врагом. Отправить резервы сейчас или подождать еще немного? Нет, нельзя менять план.
— Ждем.
Через несколько напряженных дней, когда немцы заметно ослабили давление на других участках фронта, стало понятно, что Гинденбург все-таки решился начать операцию «Польский мешок» с лобового удара.
— По данным разведки в прорыв отправлена двенадцатая армия Гальвица и части девятой армии. Гинденбург собрал всех кого только можно, — напряженно произнес генерал Флуг. — Еще не поздно все отменить…
— Закрепляемся на новых позициях и ждем, когда враг введет в бой, как можно больше резервов, — прервал я генерала. — Нам нужна передышка, Василий Егорович, чтобы прийти в себя! Действуйте, и да пребудет с нами Бог!
Выдохнув после моих слова, генерал Флуг дальше действовал без каких-либо сомнений и огромные массы войск перешли в движение. Каково это понимать, что военная машина Российской империи начинает свой ход, который уже невозможно будет остановить⁈ С трудом осознаю масштаб событий и последствия каждого шага. Хуже всего, что Ставка молчала и это меня пугало. Мое сообщение о начале операции к императору и Верховному также осталось без ответа. Странно.
Закрепление на новых позициях, попытки раздвинуть наши фланги и массовые атаки слились в одно событие. Немец давил и давил без остановки, в очередной раз доказывая свое военное мастерство. И когда уже казалось, что наши войска вот-вот дрогнут, противник на своей шкуре ощутил всю мощь русской кавалерии. Атака конница никого не оставит равнодушным, а казачья лава еще страшнее… для врагов. В тот день сабли и пики пролили немало крови.
На нашей стороне было отсутствие сплошной линии обороны и «лунного пейзажа», поэтому коннице было где развернуться. Казак Недорубов танки с автоматчиками не боялся атаковать, а тут всего лишь винтовки и пулеметы, да неподготовленная к отражению конной атаки артиллерия.
Русская кавалерия не использовалась генералами в полной мере и не раскрыла до конца свой потенциал. Нет, конечно, было много славных подвигов и побед, да и пехоту не раз спасали от поражения, но все равно не то. Возможно, старались сохранить элиту или надеялись пустить в прорыв, когда откроется оперативный простор, а может даже осуществить этот самый прорыв, но не что-то не получилось. Неважно. Перед конной армией стояла задача нанести удар во фланг наступающей армии и по возможности пройтись по тылам. Результат превысил все ожидания.
Массовое применение кавалерии ошеломило противника. В основном наши военачальники действовали максимум дивизией, но более двадцати тысяч сабель… никто не ожидал от нас подобного хода. Усиленная тачанками с пулеметами и редкими пока минометами конная армия резко повысила свою огневую мощь, что наглядно почувствовали на себе немцы. Разрезающие фланговые удары, потеря управления и как итог повальное бегство. Вот только выбраться из капкана не так-то просто. Пара сотен выбравшихся немцев только посеяли панику в частях ландвера.
В штабе Западного фронта царил невероятный душевный подъем. Полный разгром двенадцатой армии германцев поднял мой авторитет среди военных империи до небес. Хотя я сам до последнего не верил в подобный успех. На несколько недель, а может и целый месяц немцы остановят продвижение, чтобы собраться с духом. Невероятные потери, как и болезненный удар по самолюбию военачальников.
До победы в войне все также далеко, но глубоко в душе я был рад. Оказалась, что победа организатора не менее приятна, чем непосредственного исполнителя. Подготовка именно к этому дню шла с
