пространство размером с небольшой ящичек. Только перед этим надо надавить на столешницу сверху, обязательно двумя руками, и довольно сильно.
Когда они с мужем в первый раз совершенно случайно сделали это открытие, восторгу сына, тогда ещё маленького, не было предела: он решил, что внутри был когда-то спрятан клад. А может, в этом столике есть и ещё какой-нибудь тайник похитрее. Он долго потом ощупывал все детали антикварного раритета, но больше ничего не крутилось и не открывалось.
Татьяна взялась за столешницу и попробовала повернуть. Не поворачивается, только руки запачкала в пыли. Вспомнила, что надо нажать сверху посильнее. Налегла всем весом, нет, ничего не получается. Так, а если в другую сторону?
Старый механизм тихонько заскрипел, и столешница повернулась, открыв такой же, как у её столика, потайной ящичек. В нём лежало несколько каких-то небольших предметов, завёрнутых в газеты.
«Нехорошо по чужим ящикам лазать», – подумала Татьяна, но руки помимо её воли быстро схватили и развернули самый маленький свёрток.
Она застыла, держа перед глазами то, что оказалось под обёрткой. Узнала она эту вещь сразу. Это был кусок конкреция, завёрнутый в тонкий полиэтиленовый пакет, тот самый, который пропал с Васькиного стола в день убийства Жени. Без всякого сомнения, это тот самый кусок, вот и край отколотый. Как он здесь оказался?
– Света, ты… – окликнула Татьяна хозяйку, и подняла глаза. Та стояла на выходе из кухни и пристально смотрела на неё. В глазах Светы Татьяна прочитала свою смерть. Огромные безумные глаза, тёмные провалы на бледном лице.
«Она убьёт меня, и никто ничего не услышит, и не найдут меня здесь никогда, что делать?» – в панике подумала Татьяна.
Обе замерли в страшном напряжении. Потом Света сделала шаг вперёд и, сдёрнув с плеча кухонное полотенце, стала медленно приближаться к Татьяне.
«Душить будет! Что делать? Надо разбить стекло на улицу и закричать!» – промелькнуло в голове у Татьяны. Она сделала шаг к окну, крепко сжимая в руке булыжник конкреция.
И в этот момент прогремел звонок.
Обе женщины вздрогнули и застыли на месте. Во входную дверь начали стучать и звонить, напряжение спало. Света молча пошла и отперла дверь, которая, кроме обычного замка, оказалась запертой ещё и на задвижку. Зачем?
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Алексей. Татьяна в первые секунды его не узнала, настолько он изменился. Вместо вполне симпатичного молодого человека перед ней был очень худой, совершенно лысый мужчина неопределённого возраста. Но это точно был Алексей!
– Какого чёрта ты здесь делаешь? – заорал он на Светку, – почему не сказала, что летишь в Россию?
– Я ничего не обязана тебе говорить! Прилетела, чтобы с тобой развестись! Ненавижу! – кричала в ответ она.
– Детей бросила, родителям моим всё врёшь! Сволочь! Никакого развода я тебе не дам! – выходил из себя Алексей.
– А мне твоё согласие и не нужно! Ты здесь никто, понял? Нет тебя! А я гражданка России! Завтра ещё и гражданкой Америки буду, ничего ты не сделаешь! – старалась перекричать его Света.
Они орали друг на друга, совершенно забыв о присутствии Татьяны. «Может, мне просто померещилось, что Светка хотела меня заманить и убить? Нет, не померещилось, а теперь они уже вдвоём. Надо выбираться», подумала Татьяна.
Она потихоньку, стараясь не отвлекать любящих супругов от диалога, пробралась за спиной Алексея к открытой входной двери и со всех ног побежала вниз по лестнице. Уже почти внизу услышала:
– Таня, подожди! Я сейчас спущусь, надо поговорить! – крикнул Алексей.
Только выскочив во двор, Татьяна почувствовала себя в безопасности. Всё было тихо и спокойно. На скамеечке под одиноким деревом на противоположной стороне двора сидели бабушки, кормили голубей. Другую скамью занимала молодая мамаша с ребёнком, едва научившимся ходить.
Кто-то загонял во двор через подворотню громыхающую и лязгающую грузовую машину, загородив для Татьяны выход на проспект, и она остановилась переждать. Идти внутренними дворами она побоялась, да к тому же совершенно не запомнила дорогу, которой её вела Света.
И тут она вспомнила про сумку! Драгоценные продукты остались в логове врага. Но она ни за что не вернётся в эту ужасную квартиру, даже ради совхозного творога со сметаной! Способность мыслить кое-как возвращалась, и Татьяна вдруг обнаружила, что судорожно сжимает в руке кусок конкреция, который она нашла в столике.
– Ну подожди немного, давай поговорим, чего ты убежала-то? – раздался из-за спины голос Алексея. Он запыхался и тяжело, как-то с хрипом дышал.
– Твоя супружница хотела меня убить! Мне надо было этого ждать?! Вот, смотри, что я у вас нашла! – закричала Татьяна и потрясла зажатым в руке куском конкреция. – Это ты убил несчастную Женьку! А Света твоя за что-то и меня решила приговорить!
Старушки на дальней скамейке прервали беседу и с интересом на них посмотрели.
– Таня, ты что говоришь? Светка хотела тебя убить?! Что ты придумываешь! И я не убивал Женю! Клянусь! Дай я тебе всё расскажу, а? Мне это очень тяжело вспоминать, но я должен, наконец, кому-то всё объяснить. Но это довольно долго получится, в двух словах не смогу. Кстати, Светка мне вслед крикнула, чтобы я тебе сумку какую-то отнёс. Но я не вернулся, боялся, что ты уйдёшь. Посиди немного, я сейчас сбегаю и принесу.
Татьяна уже несколько успокоилась, да и дворик выглядел вполне безопасным местом. На скамейку к старушкам подсела мамочка с ребёнком, который тут же начал гонять голубей, мешая бабулям творить добро.
Оставалась ещё одна свободная скамеечка, и Татьяна резко сказала Алексею:
– Ладно, принеси сумку, у нас тут не Америка, продуктами не разбрасываемся. Подожду.
Пока Алексей ходил за её авоськой, Татьяна спрятала конкреций в свою маленькую сумочку, которую, к счастью, не снимала с плеча в квартире Веселовых. Села на скамейку, убедилась, что её видят внимательные старушки.
Вернулся Алексей. Кстати, времени прошло явно намного больше, чем нужно было для подъёма за сумкой и спуска по лестнице. Похоже, обсуждал что-то со Светкой или доругивался.
– Послушай, Таня, я сначала расскажу о причинах сегодняшней сцены, а то тебе будет непонятно и всё остальное. Так вот, уехал я в США почти пять лет назад, как ты знаешь. Здесь работать было невмоготу уже, да и ещё многое другое наложилось.
– Что именно «наложилось»? Убийство Жени? – перебила его Татьяна, – я тебя подозревала, но мне всё же не хотелось верить, что это ты. Да и доказательств у меня никаких не было.
– Я чувствовал, что ты меня подозреваешь. Да, я виноват в смерти Жени. Но я не убивал её, честное слово! А
