Я же сказала, что не хочу возвращаться. Теперь я часть твоего рода.
— Знаю. Тебя так учили, вбивали в голову с самого детства. Ты считаешь это правильным. Но меня вот что интересует: хочешь ли ты этого?
Лера задумалась и даже как будто растерялась. Вряд ли она когда-то задавалась таким вопросом. Ставить под сомнение слова старших её точно не учили.
— Я… не знаю, — выдавила Лера. — Это странный вопрос. Раньше я бы ответила, что нет…
— А сейчас?
— Сейчас — да, хочу… я хочу стать частью твоего рода.
— И что же изменилось?
— Я не знаю, — Лера опустила взгляд в пол.
— Тебя не смущают браслеты на твоих руках?
— Если твоя воля такова, то я буду их носить. Раньше я слушалась родителей, теперь должна слушаться тебя.
— А если родители тебе снова что-то прикажут?
— Они не имеют права это делать, поскольку я ношу теперь другую фамилию. Поэтому я не буду их слушаться.
Я задумчиво потёр подбородок. Не похоже, что Лера притворялась. Слова её звучали весьма искренне. Она в свои девятнадцать лет производила впечатление наивного ребёнка, не знающего жизни и совершенно не умеющего лицемерить.
— Всех нас чему-то учили, но жизнь иногда складывается так, что приходится поступать противоположным образом. Я бы хотел, чтобы мы были открыты и честны друг с другом. Понимаешь? — я взял Леру за руку.
— Да, — кивнула девушка, посмотрев мне в глаза. — Я буду с тобой честна, обещаю.
Во взгляде её не чувствовалось враждебности, наоборот, в глазах горел огонёк желания, а сердце её билось часто-часто. Вероятно, Лера была влюблена в меня. Я не мог понять, как же раньше не замечал этого? Погружённый в свои дела, я совершенно не обращал внимания на человека, живущего со мной под одной крышей. К тому же мешали собственные опасения и чрезмерная осторожность.
— Ты хочешь остаться со мной? — спросил я прямо.
— Да, конечно! — Лера придвинулась ближе и прижалась ко мне. — Очень хочу. Только ты уедешь скоро.
— Но не навсегда. Через пару месяцев вернусь.
— Я буду скучать. Там, куда ты едешь, очень опасно.
Я обнял её за плечи:
— Не переживай. Со мной всё будет хорошо.
— И всё равно я боюсь. У меня дома только и разговоров было, что об этих тварях. Они постоянно нападали на деревни рядом с Гордеевском и на рабочих на буровых скважинах. Люди всё время гибли от их зубов.
— Какие люди? Обычные? Но я-то не обычный, я — великий мастер. Это разные вещи.
— Я слышала, император хочет устроить поход в область тьмы. Вдруг это случится? Вдруг тебя тоже туда заберут?
Мне оставалось только улыбнуться. За всё время, проведённое в отпуске, я никому не рассказывал про поход в область тьмы. Все, в том числе мои близкие, думали, что я служу, как и прежде, в форте. Конечно слухи уже достигли Первосибирска, и кое-кто даже спрашивал, верно ли, что поход начался, но я отвечал прям, что вся информация об этом засекречена.
— Даже если это произойдёт, там со мной ничего не случится, — заверил я.
— И всё равно ты будешь отсутствовать слишком долго.
— Тебе же есть чем заняться. Время пролетит незаметно. Ты же дождёшься меня? Не сбежишь? — спросил я с иронией.
— Конечно! Я же сказала, что не вернусь к семье. Обещаю! — Лера, кажется, восприняла мой вопрос всерьёз.
— Знаю, — я прижал её крепче к себе и поцеловал в губы.
Вечер наш закончился в моей спальне. Лера даже уходить потом отказалась, сказала, что хочет остаться со мной, и уснула у меня под боком. На следующий день она тоже пожелала провести вместе вечер и ночь, да и последующие дни не отлипала.
Последняя неделя моего отпуска выдалась свободной: все запланированные дела я уладил, со всеми, с кем надо, встретился. Мы со Светой даже выкроили день, чтобы прокатиться по моему имению. Во время этой экскурсии нам удалось пообщаться со старостами двух самых крупных деревень и узнать о ситуации. По их словам, последние два месяца тенебрисов в округе не наблюдалось, поэтому я посчитал, что всё в порядке.
Мой отъезд в Томск намечался на четырнадцатого декабря, таким образом я пробыл в отпуске чуть побольше месяца. Время это пролетело незаметно. В какой-то степени было грустно покидать дом и людей, к которым привык. Последние тридцать лет прошлой жизни я не ведал покоя, а теперь получил то, о чём даже не мечтал. И всё же меня что-то тянуло обратно во тьму, туда, где меня ждал мой враг.
Михаил Озёров так и не явился. От него я больше не получил ни одного звонка, да и признаки слежки моя охрана не обнаруживала. Ерофей удрал из Первосибирска сразу после нашей с ним задушевной беседы, Воронова мы тоже отпустили, но чуть позже. Теперь настала очередь Михаила делать ответный ход, но он почему-то медлил: сам не приезжал и своих людей не присылал. Вот только я сомневался, что он оставит в покое нас с сестрой. Не таким он был человеком.
Значит, Михаил собирается выкрасть сестру во время моего отсутствия. По этой причине Света с Катей покинули город в ночь с двенадцатого на тринадцатое. Они отправились в Омск на служебном минивэне в сопровождении двух бойцов охраны. Лера поехала с ними. Куда её девать, я просто не представлял. Оставлять одну в особняке не хотелось, пусть уж лучше живёт вместе с девчонками: и тренировки не забросит, и веселее им будет. Она и сама отнеслась к этой идее с энтузиазмом.
Охрану поместья и деревообрабатывающего предприятия я приказал усилить, а на базе теперь должны были постоянно дежурить пятьдесят человек. Мы готовились к любому развитию событий, в том числе к открытому нападению на особняк озёровских боевиков.
Между тем, Гаврилов тоже зря времени не терял. Он нашёл адвоката по внутриродовым спорам, и в следующий мой отпуск я планировал официально подать в суд на Михаила Озёрова и обжаловать его требования. Тот хоть и заявил, что мой долг увеличился в два раза, но по документам сумма не изменилась — на мне по-прежнему висели триста тысяч. Однако даже это я считал много. Надо было попытаться уменьшить сумму в два-три раза. Впрочем, могло сложиться так, что и этого платить не придётся.
И вот настало четырнадцатое
