Книга Взорванный океан - Сергей Иванович Зверев

Глава 44

Март 2010 г. Небольшая тверская деревня

в 180 км от Москвы

До настоящей весны было еще далеко, по ночам порой всерьез подмораживало, но днем солнышко грело почти по-настоящему, заставляя оседать уплотнившийся, утративший зимнюю белизну снег, из-под которого то тут, то там начинали струиться первые веселые ручейки. Края крыш обросли неровным частоколом прозрачных ледяных сосулек, с которых днем сбегали и смачно шлепались частые, искрящиеся на солнце капли. И ветер по вечерам приносил острые горьковато-свежие запахи, которые надежнее любого календаря подсказывали, что снегу и холодам скоро конец и вот-вот нагрянет время проталин, подснежников и первой свежей зелени.

Скат утвердил на колоде очередной осиновый чурбачок, примерился и с маху опустил на аккуратный кругляш топор. Затем поочередно подхватил половинки и сноровисто расколол каждую на три ровненьких поленца. Орехов, примостившийся покурить на верхней ступеньке высокого крылечка, одобрительно кивнул, выпустил пару колечек голубоватого дымка и задумчиво произнес:

– Человек может бесконечно любоваться на огонь, на бегущую воду и на то, как работает другой человек… Завораживающее зрелище! Тебе так идет этот топор… В такие минуты я начинаю понимать рабовладельцев.

– Ну да, – всаживая топор в колоду и шумно отдуваясь, откликнулся старлей, – все хотят барином побыть, только в крепостные что-то никто не рвется. А русского бунта с колами и топорами не боисся, барин? Расселся он тут, понимаешь…

– У меня сейчас честно заработанный перекур, – невозмутимо парировал майор. – В печку я подложил, картошки начистил. Даже пол подмел, между прочим. А мичман пошел в баню еще разок дровишек подкинуть и воды холодной принести. Так что не бухти – все при деле. Лучше скажи, где твой обещанный сюрприз?

– По идее, должен вот-вот подъехать, – Вячеслав глянул на часы, потом чуть вскинул голову и прислушался. – Нет, только капель слышу… Хотя, погоди, вроде что-то где-то гудит, нет? Точно, гудит!

Слух старлея не обманул: вскоре на пустынной деревенской улице появился забрызганный серой грязью новенький армейский внедорожник «Тигр», очертаниями подозрительно напоминавший разъевшегося на русской картошке «Хаммера» – своего американского собрата. «Тигр», ведомый опытной рукой, подрулил к домику Ската и въехал во двор, где и затих, потрескивая остывающим двигателем и распространяя запахи горячего металла, резины и горючего. Водительская дверца распахнулась, и из салона, покряхтывая и разминая затекшую спину, выбрался подполковник Вашуков.

– Здорово, мужики! Ну, старлей, ты меня доконаешь – не мог поближе дачку завести? Еще спасибо, что этому крокодилу дорога не больно-то и нужна, а то век не добрался бы…

Сначала была баня, арендованная Скатом у соседа и натопленная до такой степени, что, казалось, еще чуть-чуть – и темные бревенчатые стены задымятся и вспыхнут с веселым треском. Парились долго, со вкусом: раз за разом подкидывали на каменку кружку-другую кипяточка и немилосердно хлестались березовыми вениками, которые довольно быстро теряли листву, не выдерживая столь напряженной работы…

Когда Скат с товарищами, напоминавшие новенькие красные червонцы советских времен, вошли в дом, то первое, что они увидели, был уставленный бутылками и закусками стол, а второе – сиявшая огнями наряженная елка. Вашуков, смывшийся из бани на десяток минут раньше, посмотрел на слегка вытянувшиеся в недоумении лица друзей, довольно хмыкнул и повел рукой, приглашая к накрытому столу.

– Принимайте городские гостинцы! А елка – мой маленький сюрприз. У вас же Новый год дома встретить не получилось…

– Синтетика, – несколько разочарованно объявил Троянов, подходя к елочке, уютно мигавшей разноцветными огоньками, – елкой и не пахнет… А как вы, товарищ подполковник, ее за десять-то минут нарядить успели? Да еще и на стол все это выставить…

– Мичман, ты только что нахамил начальству и даже этого не заметил! Скат, распустил ты его… Я ее вез уже наряженную. – Вашуков подошел к Валерию, что-то озабоченно разыскивая в карманах; наконец, достал маленький баллончик и щедро обрызгал искусственную елку ароматизатором – по комнате сразу поплыл горьковатый запах хвои и смолы. – Вот теперь как настоящая… Ну, что, хозяева, угощайте высокое начальство! Скат, где твои грибочки-помидорки-огурчики? Где сальце с прослоечками, с чесночком и тмином?

– Кое-что, конечно, есть, – разливая по невесть как уцелевшим в этих краях стограммовым граненым стопкам стылую водку из запотевшей бутылки, чуть виновато пожал плечами гостеприимный хозяин, – но это все дары моего соседа – мне было прошедшим летом не до огорода, сами прекрасно знаете… Вам слово, товарищ подполковник!

– Да что мудрить-то… За встречу! И… погоди-ка, – Вашуков снова порылся в карманах, на этот раз извлек мобильник и, под удивленные переглядывания спецназовцев, торжественно нажал какую-то кнопку. Над столом поплыл мелодичный и торжественный бой кремлевских курантов. – Вот, теперь все как положено… С Новым годом, мужики!

Несколько минут над столом раздавалось лишь дружное, слаженное звяканье ножей-вилок, прерываемое короткими фразочками вроде «соль подай…» и «хороша, зараза!», затем выпили по второй, после чего Орехов с подполковником закурили, и Вашуков, разом посерьезнев лицом, начал свой рассказ, ради которого, собственно, и собрались все за этим столом:

– Ну, что вам сказать, ребятки? Про награды и новые звездочки на погоны – чуть позже и в другом месте. А по работе… Сработали вы на совесть, и уже есть кое-какие конкретные результаты: сейчас под следствием человек пятнадцать, и четверо из них – генералы с большими и красивыми звездами на погонах. Правда, думаю, погоны с них скоро снимут. Ваш Ковалев, как говорится, цветет и пахнет – и поет, что твой Хворостовский! То бишь стучит и закладывает всех бывших соратников направо и налево…

– Наверное, товарищ командир, не стучит, а оказывает помощь и содействие следствию? – с лукавой улыбкой поправил Вашукова Скат. – А ему это зачтется, как я понимаю.

– Ну да, вроде бы обещают, – неопределенно подтвердил Вашуков. – А как там будет – уж не знаю. Короче, работа идет, горы следственных томов растут. Меня, ясное дело, к этим делам и близко не подпускают, но краткую беседу с паном Ковальским я вчера имел. И вот что он просил меня передать лично тебе, старший лейтенант Катков: «Передайте старлею, что я был неправ. Он выиграл, а я первый раз в жизни рад, что проиграл!» А теперь поведай мне, дорогой Вячеслав батькович, что сие означает, а? И какие у тебя такие секреты завелись за моей спиной с этим ворюгой? Только не ври, уж будь добр!

– Да нет тут никаких особых секретов. – Катков бросил в рот ломтик розового сала, медленно прожевал и продолжил: – Мы, когда домой летели, поспорили с ним… Он был уверен, что