после десяти почти не видела. А тут он приехал бабку навестить, я и ахнула — возмужал и точь-в-точь на сына Иля похож.
— Иль знал?
— Я ж с ними после Светкиной беременности не общалась почти. Но и напрямую сказать не могла, пока Надя была жива. Слухи бы поползли, а оно мне надо? Когда Надя померла, я кобелю все высказала. Так он заявил, что я выдумываю, чтобы дом к рукам прибрать. Дочка твоя, говорит, с кем только не гуляла тогда. Ох, и взяла меня обида. А я от Надьки знала, что Или богатыми были. Та как-то подпила на юбилее и давай тайны метать. Мол, с братом Иль не просто так разругался. В свое время еще отец Иля, чтобы деньги сберечь, сделал из своих запасов сусальное золото.
— Это как?
— Делают сначала лепешки, раскатывают как-то, а потом вырезают квадраты. Их вкладывают между листами папиросной бумаги в специальную книгу. Надька сказала, что ту книгу якобы брат забрал, но я по глазам ее хитрющим увидела — у них книга. Оттого и жили они неплохо. Виду не показывали, но золотишко, видать, понемногу сбывали. Дом какой отгрохали.
— Так вот про какую книгу говорил Иль Никите! — повернулась я к Славику.
— Внук мой — прямой наследник, выходит. Доказать сложно, но книгу-то я имела право ополовинить. Внуку помочь квартиру купить. Вот и стала к нему захаживать. По-стариковски. За ту историю извинилась. Мол, сдуру ляпнула. Подозрения меня мучили. Ну и рыскала понемногу. Только Иль хитрый был, дальше кухни никак не пускал. Хоть я и предлагала ему с уборкой помочь. А тут он про внучку свою вспомнил. Я поняла, что решил ей золото передать.
— И вы активизировались?
— Я не собиралась его убивать, хотела просто напугать. Думала, с сердцем плохо станет. В больницу его спроважу, а сама в доме порыскаю. Он волков в последнее время боялся из-за Коника. Вот я и прикормила собаку одичавшую. Намордник из светящихся гнилушек сделала. Проверила. В темноте выглядело жутко.
— А я что говорил? — обрадовался Славик, вспомнив встречу с колдовским котом.
— В ту ночь я выманила его из дома в сторону болота.
— Как вам это удалось? — все еще не понимала я схему.
— Внука попросила. Правду ему не сказала. В окошко, говорю, постучи, а как старик сунется и тебя увидит, убегай.
— А он не спросил зачем?
— Сказала, что шуры-муры у меня с дедом. А тот разобиделся и не открывает. Незнакомому человеку точно откроет. Я внуку наказала, чтобы от дома отбежал и позвал его. А то, мол, дед в дом назад нырнет и забаррикадируется. А уж возле леса я ждать буду. Там мы, значит, и побеседуем.
— Вы были так уверены, что старик признает в вашем внуке своего сына?
— Еще бы! Зрение у Иля хорошее было, без очков читал. Я для верности вещички старые сына выпросила. Сказала, мол, мне ветошь в сарай нужна. Иль шкаф открыл — выбирай, что надо. Внук мне дрова в тот день рубить помогал, я ему и выдала одежонку поплоше. Даже кепку козырьком назад, как сын Иля, носил. Точь-в-точь.
— Что дальше?
— Дальше как по нотам пошло. Внук до леса пробежался — и домой. А я в леске собаку выпустила. Иль за сердце схватился. Не знаю, из-за сына или из-за «волка». Пару шагов сделал — и повалился. Я пульс проверила — амба. И так, и эдак — мертвый. Тут уж я поняла, что наделала. Домой побежала, сама не своя. Хорошо, внук утром уезжал. Я его проводила, молока надоила — и к Илю. Шум подняла, людей созвала. Нине пришлось позвонить. Конечно, я книгу все это время пыталась искать. Но в доме постоянно кто-то топтался. После похорон Нинка, коза, ключ от дома мне не оставила. Хоть я предлагала, что буду за домом присматривать. А как без ключа зайти? Ставни закрыты. Дверь крепкая. Я, конечно, все равно ходила. Сарай облазила, в погребе искала. Но боязно: вдруг кто заметит? Все ждала, что Нинка дом решит продавать. Я ей сразу сказала: ключи оставляй, я буду дом показывать, чего тебе мотаться? А тут она заявляет — я, мол, дом продавать не буду.
— Вы в курсе, что ваш внук пытался убить Нину?
— Я… Нет, я ему ничего не говорила!
— Значит, он на ваши байки не повелся, что-то заподозрил. Понял, что отец его не родной. Может, мать к стенке прижал. Та и призналась, что в молодости нагуляла. Тогда внук решил бабке понемногу помочь. Взял у друга старый «Москвич» и на нем следил за Ниной. Хотел инсценировать несчастный случай. Кто бы связал парня из Владивостока со смертью Нины? Ну а то, что потом, приехав к бабке, парень «случайно» узнал о том, что был сыном покойного, — так это судьба. Скрывали от парня, надо же! И только после смерти всех наследников решились выдать «страшную» тайну. Не пропадать же добротному дому.
Анна Павловна поникла:
— Я была против, чтобы он Нину… А он приехал и насел на меня: говори правду. Я и рассказала. И про ключи от квартиры, что сегодня взяла. Я же услышала, как Никита про книгу говорил.
— Где ключи? И ваш внук?
— Он уехал с ключами. Я не знала, что он Нину пытался выманить… Думала, попугаю ее собакой, она съедет. Волки эти ко времени тут обосновались. Только псина, как побывала у вас, не дала больше намордник на себя прицепить. Побежала, защитница. Все-таки прикормили вы ее…
* * *
Полиция, вызванная Никитой, задержала внука Анна Павловны уже в квартире. И стражам порядка предстояло долго разбираться в хитросплетениях людской алчности и жестокости.
На следующий день мы попали наконец в бывшее жилище отца Ниночки. И растерялись перед шкафом, заставленным книгами. Но тут Ниночка интуитивно протянула руку к одной из них, в сером переплете.
— А что, если… Папа назвал меня Ниной в честь Нины Заречной, из чеховской «Чайки».
Когда мы открыли книгу, то едва не ослепли от исходившего сияния. Никита, спотыкаясь через слово от волнения, пояснил:
— Это… сусальное золото, изготовленное… историческим ручным способом. Сырье молотом отбивает «золотобоец». Удары наносятся с определенной силой… и в определенном порядке. По всей стопке.
— Обалдеть…
— Сложность такого метода в том, что металл отбивается на глаз. Невозможно сделать все листы одинаковыми.
— Золото в любом виде красиво. Люди вот тоже все разные, — патетично подытожил Славик. — Есть простые обыватели — сизые и озерные чайки, такие помойницы. Или вот, например, я. Белоснежная
