работа пошла легко. Плохие инструменты все же лучше, чем никакие. Эгрегий смог срубить и избавить от сучков десяток стволов, на которые указал Виал. Навклер еще не нашел те два ствола, которые станут основной частью судна. Строить он намеревался от киля и ребер к обшивке. В его ситуации это проще.
Без киля, казалось, бессмысленным начинать строительство. Виал решил заготовить доски, которые потом будет использовать для обшивки. Им потребуется время, чтобы сделать их достаточно гибкими.
Хенельга добыла несколько вязанок лиан, из которых после полудня плела канаты. Дело это кропотливое, требующее больше внимания, чем силы. Часть материала она распускала на волокна, Виал сказал, что ему потребуется много подобного для конопачения швов.
В лесу Виал с Эгрегием несколько дней распускали бревна на доски: срубали подходящее дерево, не обязательно прямое, а затем топором и клиньями раскалывали его на части. Получившиеся доски Виал слегка обрабатывал стругом. Выравнивать плоскости на данном этапе не требовалось, доски еще подгонять по месту.
– Как ты их сушить будешь? – спросил в момент перерыва Эгрегий.
– Мне и не надо сушить. Влажная древесина нужна.
– Она же тяжелая, или я чего-то не понимаю.
– Тяжелая, не спорю. Гнить будет быстрее. Да лодка получится с норовом. Зато я смогу согнуть доску так, как мне нужно. Под рукой у меня нет подходящих инструментов, вот и буду делать из сырой древесины.
Объяснение, казалось, удовлетворило Эгрегия. Хотя он с сомнением смотрел на смолистые доски. Виал старался распускать бревна так, чтобы доски меньше всего трескались. Дерево материал капризный, хотя удобный для работы. Оно чувствительно к перепадам влажности, постоянно усыхает и набирает влагу.
Оставалось много отходов, которые тоже пошли в дело. У хорошего мастера ничто не пропадает зря.
Для производства дегтя на следующий день они начали копать большую яму. Виал сделал два кувшина – один крупный, а другой поменьше. В крупном он оставил отверстие. Эгрегий знал, зачем все это, ведь в поместье, где он работал, точно так же производили деготь.
В Гирции предпочитают использовать воск, материал более дорогой, чем деготь.
Хенельге и Мустифу пришлось объяснить, в чем хитрость. Как раз пока обедали и обжигали горшки.
У Виала не было возможности раздобыть воск, чтобы обработать борта судна. Да и это бесполезно, дерево ведь влажное. Зато деготь защитит судно от гнили и течи.
Для дёгтеварки потребовалось вырыть в глинистом склоне глубокую яму. В нее поставили сначала малый кувшин, а над ним больший, чтобы образовавшийся деготь стекал через отверстие в сосуд. Большой кувшин плотно набили древесными обрезками, корой и щепой. Сверху все это замазали глиной. Яму заложили топливом, разожгли огонь и закрыли сверху плоскими камнями, щели между которыми замазали глиной. Два отверстия – одно внизу и малое наверху, использовались для тяги. Топливо неспешно прогорало, а дерево в кувшине нагревалось без доступа воздуха.
Виалу как-то рассказывали, как называется этот процесс. Объясняли в чем хитрость. Все уже забылось, давно он посещал школу, не забивал голову бесполезными сведениями.
Из выходного отверстия тугой струйкой выходил белый дым. Почти вся рощица погрузилась в белый туман. Лишь бы его не заметили из Саганиса.
За день малый кувшин был наполнен терпко пахнущей жидкостью.
Наконец-то удалось помыться. Пресная вода и деготь помогли отмыть волосы, что превратились в сальные жгуты – готовое снаряжение для стрелковых машин. Лишь Хенельга боялась прикасаться к этой жидкости, а ведь ей больше чем другим требовалось подобное средство.
Не потому что она грязнее других, само собой.
Соплеменники Хенельги никогда подобного не делали. Весь процесс казался ей удивительным и мистическим. Словно Эгрегий и Виал владели тайными знаниями, с которыми иные племена не знакомы. Кемилцы тоже не занимались подобным, в их царстве нет подходящих деревьев.
– У нас вообще из тростника строят лодки, – сказал Мустиф, размазывая жидкость между пальцами.
Она немного раздражала кожу, особенно в нежных местах, а от запаха хотелось чихать.
– Да я знаю, но ваши люди на таких лодках ходят в океан, – ответил Виал.
– Ходили. Теперь этим занимаются тиринцы.
Виал пожал плечами. Просто кемилцам нет нужды самим заниматься торговлей. Их страна достаточно богата, чтобы себя обеспечивать. Это замкнутый мирок, скрепленный бесконечной рекой и древней религией.
Почти мифическая земля, закрытая для чужестранцев.
Ни Виал, ни его соплеменники не стремились проникнуть в Кемил. Лишь охотники до всевозможных знаний посещают страну речного царя. Для других Кемил был житницей, а так же поставщиком свитков, основного писчего материала.
Дегтя для судна Виалу требовалось больше, так что варильню приходилось разбирать, чтобы заложить новую порцию древесины. Угольки, образовавшиеся в кувшине, тоже пригождались. Ими отлично согревались ночью, а потом Виал делал ими разметку.
Пока друзья спали, устав за день, Виал прохаживался по берегу, глядя на звезды и бормоча себе под нос. В руках у него был кусочек глины, где он палочкой рисовал буквы. Словно древний звездочет, вооруженный заостренным стилем.
Навклер не наслаждался звездами, его изыскания были утилитарными.
Вечерняя звезда всходила раньше, ориентируясь на нее, можно выбирать направление ночью. Вряд ли удастся за несколько ночей изучить все, да Виал и не старался. Он преследовал другие цели. Лишь сравнивал знакомые ему звезды и созвездия.
Эти путеводные знаки пригодятся потом, когда он вернется.
Для людей, умнее него, подобное искажение созвездий может послужить для интересных выводов. Они смогут рассчитать расстояние до проливов, а зная это, можно будет прикинуть целесообразность путешествия в варварские земли.
Виал не знал, как оценить смещение звезд от привычного их положения. Понимая, как ценны эти сведения, навклер не мог их передать знающим людям. Возможно, хватит одного описания, чтобы философ сообразил, к чему их приложить.
Торговцам вроде Виала не требовались такие знания, но они ценились. Тоже товар, с которым можно прийти на особый рынок. Это предмет роскоши, дороже шелка или пурпура.
Осталось найти нужного человека, кто сможет сделать подходящие расчеты. Этим займутся патроны коллегии, а не лично навклер. С него достаточно привести заметки, доложить о результатах изысканий.
Первое впечатление, что у навклера осталось от этой земли, пропало.
