её за угол и снова стискиваю в руках. Боюсь, что проснусь и она испариться.
– Да ту я, тут, Глеб. Ты меня сейчас или задушишь, или раздавишь.
– Не верю, – бормочу на ухо.
– Я вернулась, Глеб.
Выдыхаю.
С Таней мы с третьего класса, сначала она усиленно меня динамила и говорила, что я просто друг. Но меня такой расклад не устраивал. Добился, чтоб к ней никто не подходил.
Решил для себя, ещё мелким, что эта девчонка с веснушками и пушистыми рыжими волосами будет со мной.
Готов даже был быть другом. И до восьмого класса она свято верила, что я друг. И не знала, что без моего разрешения, ни один пацан к ней не мог подойти.
А потом взрыв, и она соглашается переступить черту дружбы. Сказать, что я был счастлив – это тактично умолчать о спектре чувств, которые меня тогда переполняли.
А потом у неё заболела мама и им пришлось переехать в другую страну на время. Но это время далось с таким трудом, что думал крыша поедет.
– Как ты? – хватает меня за ладонь и прижимает к груди. Чувствую, как колотится её сердце.
– Я ни с кем, – поднимаю руки, – неприступная стена.
– Ага, я помню и Снежану, и Нику.
Ржу.
– ну это чтобы пацанов побесить. Ты же знаешь, что мне никто…, – становлюсь серьезным.
Она обхватывает мое лицо и чмокает.
– Конечно, знаю. Ты слишком честный, чтобы на стороне с кем-то закрутить, Морозов. И я говорила, эта твоя честность не всегда играет тебе на руку.
– Я такой честный только с тобой, рыжик.
Ударяю по курносому носику.
– Эй, – отмахивается и смеется.
– Боже, неужели вот она ты. Рядом.
– Я, я, Морозяш, можешь выдыхать.
Подцепляю цепочку и тяну из выреза платья. На ней болтается мой крестик. Я его вручал, когда стояли на перроне и прощались.
– Не потеряла, – смеется, – вернуть?
Мотаю головой.
– У меня для тебя подарок.
Вот уж реально перед выходом сунул в карман, веря в чудо.
Протягиваю её презент.
– Мой личный крестик.
– Открывай давай.
Она открывает и одновременно открывается её рот от шока.
– Глеб?
– Тань, я тебя больше не отпущу. Помнишь, как ты сама говорила, что после школы нам надо обязательно пожениться.
– Я же шутила, – прикусывает губку.
– А я сейчас не шучу. Можем не сразу, но все должны видеть, что ты занята.
Хмыкает.
– Морозяш, ты как всегда в своем репертуаре. Решил и точка.
Беру руку и надеваю кольцо. Если она не выкинула коробочку в урну, значит, она не против.
– Конечно. Только я и ты?
Смотрю в родные глаза и перестаю дышать.
– И навсегда.
