Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
И хуже, и хуже все становится. Как под гору лечу.
– У каждой монеты две стороны. И худа без добра не бывает.
– И в чем добро изволите видеть?
– Да вот, мысль одна пришла, пока мы по подземному ходу бежали. Понимаете, там в одном месте грунтовые воды себе дорогу промыли, так что мы полдороги, считайте, по колено в воде шли. Я тогда и понял все, про Варвару Тихоновну.
– Ну-ну.
– Вот предположите, что ее еще живую кинули, скажем, в подземный какой-то колодец, что ли, и она там утонула. Гематома – след от удара в падении. Вода в таком резервуаре отличается от речной – поэтому и известь в легких. Так? Идем дальше. Помните, три дня ливень был, что аж река разлилась и паром не ходил. Труп как раз после ливня нашли. А что если в том подземном колодце вода тоже прибыла да и понесла труп по подземному руслу или штреку прямо к реке? Вот вам и царапины об камень, если ход сужался где-то, вот вам и время обнаружения.
Я чуть не вскрикнул, до того точными показались мне эти соображения. Дядя же молчал, обдумывая слова Бориса и поглаживая бакенбарды.
– Хм, это интересная и, возможно, верная теория. Только она ничего нам не дает.
– Как же не дает? – не утерпел я.
– А так. Где искать тот колодец? Холмы под нами, как сыр швейцарский! Тут где ни копни, либо шахта, либо пустота. И ведь ни карт, ни планов, ничего нет. Отец Ольги Михайловны вон пытался какие-то исследования вести, так умом двинулся.
– Столбов был отцом Трушниковой?
– Да что вы, в самом деле, господа! – снова вспыхнул Денис Львович. – Сколько времени расследование ведете, а самых простых сведений не собрали? Хороши сыщики. Конечно, Ольга Михайловна – его дочь. Столбовы – фамилия из лучших. Эх, будь у Ольги Михайловны хоть малейшее приданое, могла бы хорошо собой распорядиться. Уж за старика бы не вышла. Но где взять, когда нету.
– Где взять, когда нету… где взять… – повторил Борис.
Внезапно он пришел в большое возбуждение. Стал тереть виски, что-то бормотать. Вскочил на ноги. Принялся ходить взад-вперед по комнате. Я хотел было обратиться к нему с вопросом, но дядя жестом велел мне молчать. Шаги Самуловича замедлились, наконец он вовсе остановился, повернулся к нам и, словно только осознав всю сцену, сконфузился.
– Что, Борис Михайлович, мысль пришла? – подбодрил его дядя.
Борис благодарно глянул на него.
– Вы знаете, я могу ошибаться, но вот сейчас, мне кажется, я ухватил все нитки. В этом-то и дело, что невозможно взять, когда нет, понимаете? Из сухой тряпки воду не выжмешь.
Видя наше недоумение, он пояснил:
– Долги. А я-то думал, с чего князь вслед за Александром Васильевичем в наш город пожаловал. А ведь все на поверхности!
33
Пролетка подкатила к воротам Трушниковых и остановилась. Борис неловко спрыгнул с подножки экипажа. Я замешкался, расплачиваясь.
– Смотри-ка, – протянул Самулович, – а там неладно.
Действительно, через двор пробежала растрепанная служанка. Дворник, покинув свой обычный пост, мялся около входа в дом. Неожиданно дверь хлопнула. На ступеньках появился Оленев. Пальто его было распахнуто. Он похлопал себя по карманам, достал портсигар и не торопясь, со вкусом закурил. Отпущенный нами извозчик развернулся в тупике у обрыва и ехал обратно по улице. Князь вышел за ворота, махнул рукой, останавливая экипаж, запрыгнул внутрь, громко хлопнул дверью и велел везти в «Эксельсиор» (он там квартировал).
Борис чертыхнулся и потянул меня за руку. Мы торопливо пересекли улицу. Во дворе Самулович на мгновение притормозил, как бы думая, куда идти: к флигелю или центральному входу, – а потом решительно избрал второй вариант. Мы уже подошли к ступеням, как вдруг тяжелая входная дверь снова распахнулась. Ольга Михайловна в домашнем платье почти упала ко мне на руки.
– О господа, какое счастье! – всхлипнула она и судорожно вцепилась в мой рукав. – Пойдемте! Пойдемте скорее. Это Господь вас привел. Я уж хотела за квартальным бежать.
Она почти в беспамятстве тащила нас внутрь.
– Пойдемте же!
Мы вбежали в дом. У парадной лестницы жались приживалы. Какая-то баба тихо выла, истово крестясь. Сверху доносились крики, удары.
– Они там, господа. Наверху, – причитала Ольга Михайловна, пока мы поднимались по лестнице. – Дмитрий приехал утром кое-что обсудить. Мы сидели, говорили, а тут, как на грех, князь явился. Эти страшные долги! Саша проигрался, и князь больше не хочет ждать. Саша стал требовать, чтобы Дмитрий покрыл долг. Боже мой, что делать?
Мы уже поднялись на второй этаж. Двустворчатые двери кабинета были распахнуты. В комнате царил беспорядок: мебель перевернута, разлетевшиеся бумаги, осколки посуды. По полу, сцепившись, катались братья. В какой-то момент Дмитрий оказался сверху. Он сжал шею Александра, тот пытался дотянуться до его лица. Ольга Михайловна закричала на драчунов:
– Митя, умоляю! Саша! Да что же это!
Мы бросились разнимать дерущихся. Меня тут же сбили с ног. Я упал, больно стукнувшись затылком о ножку стола. Поднялся на колени, потряс головой, попытавшись сфокусировать взгляд. Перед глазами плыло: бледное, очень сосредоточенное лицо Самуловича, всклокоченная голова Дмитрия, его большие мосластые руки снова сжимают шею брата, пухлая холеная кисть Александра шарит по полу, пытаясь дотянуться до осколка бутылки… Я кинулся вперед, отпихнул стекло в сторону и что есть силы ударил Дмитрия в плечо. Тот охнул, ослабил хватку. Александр тут же как-то по-змеиному стал отползать к стене. Мы навалились на Дмитрия.
На какое-то время стало тихо. Мы все тяжело дышали, пытаясь прийти в себя.
– Да пустите вы, – наконец пробормотал Дмитрий, отталкивая нас с Борисом.
Я разжал руки и попытался встать. Ноги дрожали.
– Напрасно вы так, Дмитрий Васильевич, – с трудом переводя дух и стирая кровь с разбитой губы, пробормотал Самулович. – Разве дракой дело решишь?
– Он убить меня хотел! – срываясь на фальцет, вскрикнул Александр. – Вы все видели.
– Мразь! Сам убийца, а за себя трясешься, – рыкнул на него Дмитрий. – Он ведь убийца, господа.
– Это неправда, наговор, – всхлипнул Александр. – Он меня ненавидит. С детства. Он завидовал мне всегда.
– Что?!
Дмитрий снова рванулся к брату. Мы с Борисом повисли на нем.
– Да пустите! Не трону я его… сейчас. Мразь.
– Я – мразь? Я? Да это ты меня обокрал! Из-за своей мести, из-за амбиций лишил меня – меня! – наследства, будущего – всего, ради чего я все эти годы терпел. И что? Теперь меня братцу жалко стало? Вот уж нет. Не брат это, а враг. Деньги отобрал, пусть. Но теперь и жизнь мою, имя
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
