дышащая, с жадностью поглощающая каждый лучик, случайно забредший в гиблые, проклятые места. Она подбиралась все ближе и ближе, пока не устлалась ковром вокруг щита Стихии.
Цветочник достал из-за пазухи деревянные четки и вложил их между большим и указательным пальцами левой руки. Волшебник поднял ладонь выставляя её ребром к подбородку и начал читать заклинания. Со стороны можно было подумать, что юноша молится, но нет, на самом деле он воплощал свои самые сильные щитовые чары. Увы, в них Пепел никогда не разбирался, больше полагаясь на атакующую мощь.
Черный туман, стелющийся по земле, неожиданно начал разделятся на десятки, сотни комочков самой тьмы. Эш знал — это феи мрака. Поганые создания. Они приходили к спящим детям, наколдовывая им самые страшные и жуткие кошмары. По одной они не представляли особой опасности, но сейчас их кружилось не меньше тысячи. Целая армия мерзких, клыкастых существ, машущих кожистыми крыльями. От славного и мелодичного «фея» у них осталась лишь общая история и предки.
— Так вот ты какой, — прозвучал мелодичный, завораживающий голос. — Признаюсь — ожидал от человека, носящего прозвище «Пепел», более… внушительного образа.
Из тьмы вышел высокий, неестественно высокий мужчина. Восемь футов в вышину, а тонкий, словно боевое копье. Он казался каким-то неумелым рисунком начинающего подмастерья.
На голове красовалась серая, широкополая шляпа, скрывающая в тени мертвое лицо, лишь изредка позволяя мерцать левому глазу. Длинные волосы за спиной струились словно по спокойной водной глади, но Эш не чувствовал ветра, только мертвый штиль.
Демон подошел ближе и в прорезях изорванного пальто, того же цвета что и шляпа, волшебник увидел оскалы жутких тварей. Десятки глаз и сотни клыков проглядывались через дырки и прорехи. Хельмер шел так плавно и легко, будто и вовсе ступал не по земле, а плыл по облакам. Пустые рукава порхали позади, а в руках, на уровне груди, он сжимал истекающую кровью сферу — демоническую эссенцию.
Феи мрака бесновались, кружась вокруг своего господина. От пальто отделился длинный лоскут, сжимающий небольшую, простецкую горелку. Впрочем, несмотря на её тривиальность, пляшущее на фитиле пламя отливало мистичным багрянцем.
Демон сел напротив читающего заклинания Эша. Исчадье бездны протянуло руку и феи закопошились. Вскоре по ним, словно по какому-то сюр-реалистичному конвейеру, покатилась бутылка дорого вина.
Хельмер достал из кармана штопанных штанов жестяную кружку, а очередным лоскутом серого плаща подхватил бутыль. Вскоре послышалось журчание, сводящее с ума многих пьянчуг и балагуров.
— Недурно, — вынес вердикт повелитель ночных кошмаров. — Будем знакомы?
Пепел продолжал беззвучно шевелить губами, иногда потрясая четками. Посох, лежавший у юноши на коленях, то и дело вспыхивал красным, олицетворяя ту или иную формулу. Но сколько бы не старался великий волшебник, а пересилить главу парада слепой ночи не мог. Щит начал слабеть. По куполу уже вовсю змеились пока еще тонкие трещины, а из носа забила кровь.
— О, — протянул Хелмьер. — Прошу прощения за мою неуклюжесть.
И в тот же миг давление исчезло. Эш резко выдохнул и сплюнул кровью. Юноша задышал ровнее, ощущая, как уходит тяжесть. Щит мигом залатал трещины, вновь засияв своим еле заметным, огненным свечением.
— Будешь?
— Не люблю вино, — отказался Эш.
Цветочник, еще мгновение назад боровшийся с непреодолимой силой, несмотря на бледность, улыбался будто малое дитя. Но только глупец обманулся бы его доброй, наивной улыбкой. Стоило взглянуть в глаза и становилось ясно — волшебник сосредоточен и серьезен.
— Ну и правильно, — кивнул Хельмер и «конвейер» закрутился в обратную сторону, унося бутылку прочь. — Я вот тоже не очень уважаю алкоголь. Мне, вообще-то, по статусу положена кровь девственниц, но где ж в наши дни найдешь таких.
— Говорят в Хрустальном лесу с этим строго.
— Хоу, — демон издал какой-то странный звук и поправил шляпу. — Может и наведаюсь к ушастым. Спасибо за наводку.
— Рад, что помог, — с улыбкой отвечал Эш. — Будет здорово послушать новую балладу о том, как древнему демону причинное место стрелами истыкали.
— А что, есть и такие? — неподдельно заинтересовался глава парада.
— Пока нет.
— Жаль, — понурился Хельмер. — Я, между прочим, собираю коллекцию песен, имеющих отношение ко мне.
Эш поперхнулся и спросил:
— Это как?
— Да весьма просто, — отмахнулся демон. — Прихожу в дом барда, отрубаю ему голову, а потом уношу с собой. Иногда, когда накатит грусть тоска, оживляю и заставляю петь. Порой — даже хором.
Волшебник никак не прокомментировал это заявление. Для него отрубленные головы не были чем-то шокирующим, так что Пепел просто продолжал сжимать деревянные бусы.
— А ты приятный собеседник, — ухмыльнулся демон. Вот только вместо зубов во рту виднелись точно такие же оскалы, как и в прорезях плаща. — Но, как говорится — дела-дела-дела. Мне еще детям кошмары сочинять, девушкам на уши сладкие слова нашептывать, парней налево тащить и прочее, и прочее. Так что вот, держи.
Хельмер, как ни в чем небывало, протянул руку сквозь щит Стихии и бросил к ногам юноши черную флейту. В это же миг бусы рассыпались прахом, а парень вновь захрипел.
— Прости, — рука демона резко покинула пределы круга. — Я все по тому человеку ориентируюсь. Забываю иногда, что остальные не такие крепкие.
— Ничего страшного, — улыбнулся волшебник, утирая рукой струйку крови, ползущую из уголка губ.
— Вот и прекрасно, — хлопнул по коленям Хельмер. Феи зашевелились и стали постепенно отступать в лес. — Тебе как невмоготу станет — сыграй пастушью балладу. Но помни — помощь придет лишь однажды.
— Зачем тебе это? — все же не удержался Пепел.
— Как зачем? Так ты ж принцессу хочешь спасти, дочь этого… ну… как его… Газ… Газрангана! Вот я тебе и помогу немного.
Только дурак не понял бы, что демон просто так помогать не станет. Конечно же Хельмер имел свой интерес, но Эш даже не собирался ломать над этим голову. Волшебника мало волновало в какие игры играют Орден, король, и глава парада слепой ночи. Да пусть вмешиваются сами боги — все это не имело к Пеплу ни малейшего отношения.
Хельмер, пусть и сидел скрестив ноги, но постепенно отдалялся от щита, все так же сверкая левым глазом. Он будто уплывал, но в то же время не шевелился, превратившись в замершую статую.
— Ах да, — спохватился демон. — Совсем забыл. Я ж тебе предсказание задолжал. В общем, монах,
