Книга Леди Арт - Дарья Кей

Хелена улыбнулась в ответ, поманила к себе Лифа, что-то ему сказала, проведя пальцами по его щеке, и поцеловала.

Эдвард едва не поперхнулся.

Теперь была его очередь убегать. Никаких прощаний. Никаких карет. Даже если его исчезновение заметили — какая разница? Он чувствовал своё поражение как нельзя остро. Как пульсирующую боль в затылке, от которой никак не избавиться. И он повторял себе, что это ненормально. Ненормально зацикливаться на человеке, который этого не хочет и выпускает шипы, не давая к себе приблизиться. Ненормально принимать всё так близко к сердцу, потому что, в конце концов, ему никто ничего не обещал. Он придумал всё сам. Он сам влюбился, сам подставился под удар и платить теперь тоже должен был сам.

Эдвард метался всю ночь и всё утро, чувствовал себя испуганным мальчишкой. Убегать было неправильно, но он не видел иного выхода. Она была как наваждение, заполняла его мысли до краёв. Сопротивляться притяжению было невозможно, а поддаваться — невыносимо. И только далеко, настолько далеко, насколько он мог себе позволить, Эдвард верил, что сможет успокоиться. Он ругал себя за слабость, но первым делом спросил отца, отпустят ли его на остров драконов, как Филиппа. К сожалению, вместо острова пришлось довольствоваться военным училищем при полигоне Вистан на севере Пироса.

Утром Эдвард согласился на это с некоторым разочарованием, а к вечеру с ужасом обнаружил, насколько быстро могут разлетаться слухи. Он не говорил никому, кроме отца и ректора Академии Мидланда, с которыми решал этот вопрос, но на следующий же день Джонатан появился у него в комнате.

— Что это значит?! — выпалил он, не здороваясь.

— То, что я так больше не могу. Мне нужно отвлечься. Выкинуть её из головы.

— Давно пора, — серьёзно закивал Джон. — Но какого бешеного дракона ты решил сделать это так?

Эдвард посмотрел другу в лицо и тихо произнёс:

— У меня там просто не будет времени думать.

Глаза Джонатана распахнулись. Он всплеснул руками, ударил себя по лбу, схватился за голову. Он крутился из стороны в сторону, пытаясь поймать приличные слова, но не находил их.

— Невероятная причина, Керрелл! — воскликнул он наконец. — Может, сразу скормишь себя дракону? Чего мелочиться? Эд! — Джон сложил ладони домиком и перешёл на шёпот, стараясь успокоить и себя, и Эдварда, который, как ему казалось, сошёл с ума. — Давай ты не будешь спешить. Сядешь. Подумаешь. Не строй из себя Филиппа, пожалуйста. Ты — не он. Ты там не протянешь.

— Ты меня недооцениваешь, — хмыкнул Эдвард и скрестил руки на груди. — Я ничуть не хуже Филиппа.

— Нет, не хуже, — Джонатан кивнул. — Но я серьёзно тебе говорю. Просто подумай. Зачем тебе? Ты волшебник, не солдат. Хочешь сбежать от Арт? Это ужасно глупая причина! Ей ведь всё равно плевать! Она спит с Лифом и радуется жизни! И тебе тоже нужно. Найди кого-нибудь. Просто на ночь. Чтобы отвести душу!

— Джон! Я решил. Я поеду. Я уже договорился о том, что сдам всё в Академии заочно.

Джонатан уронил голову на ладони.

— Что за дрянь ты творишь, Керрелл? — простонал он. — И из-за кого! Я надеюсь, ты сбежишь оттуда через неделю. Максимум через две.

— Спасибо за поддержку, Джон… — хмуро проговорил Эдвард. Джонатан пожал плечами без малейшего сожаления.

Эдвард уехал через неделю.

16

— Вы тянете, Рейверн.

Один говорил слишком серьёзно, категорично, совершенно не сомневаясь в своей правоте, и больше всего раздражало то, что Рейверн даже не мог ничего ему возразить.

— Я знаю. — Коротко, немного устало. Он сложил пальцы под подбородком и уставился в стену, буравя взглядом однотонные обои, будто те должны были встать на его сторону. — Но она не готова.

Раздражение Одина волной пронеслось по кабинету, взметнуло шторы, зашелестело бумагами.

— Она никогда не будет готова, если вы не начнёте. У вас есть год. И время не станет ждать, когда будете готовы вы.

Рейверн так же смотрел в стену.

— Вы предлагаете мне повесить королевство на несовершеннолетнюю девчонку, которая не способна разобраться даже с собственными романами!

— Тем не менее Гардиан Арт оставил всё ей.

Рейверн тихо рассмеялся, поднимая брови.

— Вы лезете в чужие бумаги, а я даже не удивлён! — Он откинулся в кресле, всё ещё не поворачиваясь. — Его величество принимал множество странных решений, которые мне не понять.

— И поэтому вы решили, что умнее и дальновиднее его?

— Сколько вы здесь, Один? — Рейверн наконец развернулся к Одину, глядя на него с раздражением. — Неделю? Что вы вообще можете знать?!

— Я знаю всё, Рейверн. Поэтому я здесь. И поэтому я говорю сейчас с вами.

Рейверн вздохнул, запрокинул голову назад и снова посмотрел на Одина, который стоял у окна неподвижно, будто исполинская статуя. Его лицо было бесстрастно, но тусклый свет отчерчивал жуткие гримасы из глубоких морщин.

— И что же вы знаете такое, что неизвестно мне? Поведайте, Один!

— Произошло убийство, о котором вам ещё не успели сообщить. Погиб отшельник, не важная персона, так что вам сообщат хорошо, если сегодня. А ведь его смерть — важная деталь: он был аурником.

— Убийства происходят каждый день, Один. Или вас так удивляет то, что кто-то смог победить аурника? Они не бессмертны и уязвимы.

Молния сверкнула прямо перед глазами, и торшер разлетелся на части. Сверкающее копьё в руке Одина трещало от переизбытка энергии.

— Вы знаете, о чём я говорю, Рейверн, но продолжаете делать вид, что вам плевать! Только вы тоже смертны и уязвимы. Хотите, чтобы он пришёл сюда? Он придёт, не сомневайтесь.

— Кто придёт? — с нажимом спросил Рейверн. — У вас есть хоть что-то, кроме голословных заявлений?

— Вы считаете, что я голословен?

Один медленно подошёл к столу, глядя на Рейверна сверху вниз. Тот поднялся.

— Да.

С вызовом. Один даже усмехнулся. Глаз его блеснул — и копьё засверкало с новой силой. Резкий пас. Рейверн не успел отскочить, как тяжёлая рука схватила его за плечо, и мир на мгновение потух…

Потух, чтобы разгореться серым пламенем, забиться в нос, в рот, в горло вместе с запахом горящей ткани и плоти и заставить от неожиданности пригнуться к земле. Дым заслонял глаза, на ладонях и коленях серел пепел, сажа покрыла до блеска вычищенные ботинки. Рейверн выпрямился, откашливаясь, и огляделся.

Они стояли на пепелище. От стен и крыши ветхого домишки остались почерневшие балки, которые с упоением лизали языки пламени. Дымилась разбитая мебель. С громким хлопком что-то взорвалось и зашипело, поглощаемое огнём.

— Это место найдут минут через пятнадцать, когда станет