ушёл.
Вернулся он спустя часа полтора мрачным и задумчивым, однако ж в ответ на наши вопросы усмехнулся и сказал, что принес нам и благие вести, и дурные. Первые сводились к тому, что дорогое вино не пропало втуне, и тан добился письменного разрешения у градоначальника с одним лишь условием — хранить наше вторжение в тайне.
— Какая ж дурная весть? — первым осведомился Сяодин.
— За ночь наш враг расправился с ещё двоими. На этот раз обе жертвы — молодые женщины. Верно, инь[1] оттого такой сговорчивый и сделался. Обеих я, как сумел, осмотрел, и есть у меня кое-какие думы о нашем деле. И думы то невеселые.
— Так и что ж мы будем делать? — спросил я.
— Известно, что. Отправимся на кладбище да воспользуемся плодами моих трудов.
–
Храм Владыки Запредельных Покоев Кэн-вана был единственным в моих родных краях святилищем, что лежало за чертой города, в сорока с небольшим ли к северо-западу от Цзыцзина. И вкруг него на склоне раскинулось старинное кладбище. Старейшее из известных наверняка захоронение возникло там к тому году пятьсот с лишним лет как, ещё при Инь Хуцзы[2], одном из последних владык Хуандигоу, и представляло собою высокую усеченную пирамиду, под которой покоился местный ван, живший в те далекие времена.
Поговаривали, однако ж, что окрестные холмы, давным-давно поросшие травой, скрывали и более древние гробницы, даже ещё времен Шанрэньфан, да и в окрестных горах, плавно переходящих в обыкновенные холмы, скрывалось немало тайных склепов. Но нас в тот день беспокоило одно-единственное захоронение — чиновника шестого ранга Пао Цзяньданя, которое мы отыскали без особого труда в нескольких ли от храма.
Свежий могильный холмик возвышался примерно на один бу[3] над уровнем земли и, расположившись чуть особняком, выделялся на фоне соседних цветом сырого песка. Памятная стела была чуть повыше бу. Мы подошли и стали читать написанное на ней, дабы убедиться, что не ошиблись. Когда ж всё прояснилось, мастер велел выделенным нам для работы невольникам начать копать, и те нехотя принялись за работу, втайне, должно быть, благодаря многих богов за то, что земля хотя бы намокла от дождей и легко поддастся.
Поначалу мы терпеливо следили за ними, но через какое-то время это наскучило вначале мне и Сяодину, а потом и самому мастеру. Тогда он дал сопровождавшим нас надсмотрщику и двоим воинам свой мешочек с защитным порошком и, махнув рукой в сторону вершины холма, сказал, что мы пройдемся до храма. Надсмотрщик попытался было воспротивиться, но наш старший даже слушать его не стал, лишь напомнил, что ещё день стоит, хоть и пасмурный, да зашагал прочь, и мы последовали за ним.
По пути я всё ж спросил, что ж мы ищем, и мастер Ванцзу ответил, что единственное, чем он мог бы объяснить гибель всех этих несчастных, так лишь тем, что из них выпили всю ци без остатка. Мы с Сяодином переглянулись, и я спросил снова:
— Как же это могло, по-вашему, случиться? Ведь будь это следствием колдовства, разве ж не должно было остаться жертвам хоть что-то? Какой прок от их смерти? Не лучше ль, не навлекая на себя подозрений, оставить их живыми?
— Всё верно в твоих рассуждениях. Когда мы только взялись за это дело, я подумал было, что чьё-то проклятье могло сгубить этого чиновника. Но теперь убежден, что это не так. Будь причина в том, что кто-то на него злобу затаил, на этом бы всё и прекратилось. А кабы и нет…Ведь следующие жертвы никак с ним не связаны. Ну, окромя того, что все нападения случались не более, чем в четырех-пяти ли от его дома.
— И отчего вы думаете, что это не могло быть случайностью?
— Такого я не говорил, но… Вот мы и пришли. Расспросим для начала местных служителей. А после договорим.
Мы поднялись на вершину холма и по тропинке дошли до ограды храма. О храме том говорили, что он построен прямо на «голове дракона»[4], и ещё во времена Пяти Царств жрецы выбрали это место для поклонения богам земли, а позже там построили храм на земляном основании, с опоясывающей галереей и с соломенной четырехскатной крышей. И жрецы в нем приносили жертвы и гадали на внутренностях, а свои предсказания и ответы, полученные от богов, записывали на костях и панцирях жертвенных животных. Так будто бы и узнали об этом святилище, и о таящейся в нем силе.
Посему, когда в первый раз храм сгорел, его по приказу одного из правителей Шанрэньфан отстроили заново, а спустя несколько столетий, когда он обрушился из-за землетрясения, уже во времена ранней Хуандигоу, его возвели снова. И позже это повторялось ещё четырежды. И каждый раз новый храм старались возводить ничем неотличным от предыдущих, потому его считали одним из древнейших в империи. Вот и тогда взору нашему открылось здание квадратное в плане, в один этаж и с небольшой башенкой по центру, с галереей и желтоватой черепицей, покрытой узорами, напоминающими солому. Построен он был тогда же, когда возведена была гробница вана.
Оттого, что место это удалено от города и деревень, все пятнадцать священнослужителей в нем жили постоянно, и мастер успел нам шепнуть, что коль так, могли бы они и приметить в своих владениях что-либо странное.
Дверь оказалась открыта, и мы прошли внутрь. В молитвенном зале царил полумрак, и всё окутано было дымком от благовонных курений, но никого из жрецов видно не было. Шуметь в таком месте недопустимо, и потому, не сговариваясь, мы подошли к статуе Владыки Мёртвого Града и совершили положенные поклоны, а после поднесли три ляна, по одному на каждого, и некоторое время молча молились.
Наконец, нас заметил худой старик в одеждах священнослужителя-даоса третьего ранга, и после обмена приветствиями спросил, чем мог бы нам помочь. Кашлянув, мастер Ванцзу представился, добавив, что мы его помощники, и предложил переговорить в другом месте. Жрец замялся и сказал, что нынче время обеденное, и ему бы не хотелось помешать остальным, он просто услышал, что кто-то пришёл. Тогда мастер предложил выйти на галерею. На это служитель храма Кэн-вана согласился, и мы покинули молитвенный зал.
С возвышенности хорошо было видно всё вокруг — и окрестные горы с холмами, и речушку
