реку. С крыши он спустился в ее квартиру. Он знал от Насти, что она ее не запирает, когда идет на крышу прелюбодействовать. Иван попытался обставить все так, будто Настя вывалилась из окна. Не вышло…
– Как получилось, что ее номер очутился в телефоне Ильи Новикова? Как так вышло, что ее сестра – Лилиана – звонила ей прямо перед ее гибелью?
– Номер Насти Нина сама ему вбила как-то на соревнованиях. Он попросил подержать его телефон перед забегом. Она и воспользовалась ситуацией. Надеялась на очередную подставу. На всякий случай. Об этом рассказала сама Нина Осипова. Все происходило спонтанно. Тогда в ее голове уже зародилось желание приобщить эту мелочь к делу в случае чего. Но то, что Лилиана совершенно случайно позвонила Насте за двадцать минут до ее гибели, – это трагическое совпадение. А номер телефона – да, спровоцировал нездоровое желание у Осиповых. Они знали, что Илья с Настей практически не контактировал и не жаловал ее, не принимал в своем доме. И Лилиана знала о его негативном отношении к ее сестре. Ее номер в его телефоне вызвал бы массу вопросов и ревности.
– В смысле, Настю Хмурову при случае подставить?
– Лилиану. Она же ревнивая очень. Все в команде об этом знали. А Осиповы особенно. Они же пытались дружить с ними семьями. Наблюдали за Новиковыми.
– Ну да… Каждого преступника тянет на место преступления. Илья Новиков выжил в аварии шестилетней давности, устроенной ими. Им нравилось за ним наблюдать, – задумчиво обронил Волков, ероша бумаги на столе. – Извращенцы чертовы!
– Думаю, что им просто надо было контролировать ситуацию, товарищ полковник, – предположил Денис. – Они окружили себя участниками той трагедии и разыгрывали все будто по нотам. Как только к ним подступала опасность, они быстро ее устраняли. Сначала Нина Николаевна Хмурова. Следом Настя. Когда у нашей бывшей коллеги Валерии Новиковой появился интерес к автослесарю Яровому, они и его попытались устранить. Побоялись, что Нина Николаевна ему что-то рассказала. Но обе попытки провалились. К слову, на шприце его отпечатки пальцев. Уже установлено. Но Иван надеялся, что его не поймают и отпечатки его пальцев не с чем будет сличать. Тогда Иван просто взял и подбросил Яровому в квартиру яд. Чтобы уж наверняка. А тут еще и Сереброва умерла. Все складывалось так удачно. Надо было зачиститься по всем направлениям.
– Точно сама померла? Не помогли они ей?
– Эксперты уверяют, – развел руками Денис.
– Понятно… Да, главный вопрос: а где же они отраву брали? Это же рецептурный препарат и…
– Сереброва им лечилась на протяжении долгих лет. Какое-то сложно произносимое аутоиммунное заболевание, товарищ полковник. Как утверждает Иван, старуха сама натолкнула его на мысль использовать ее лекарство в виде яда. Рассказала как-то о его действии в передозировке.
– Ярового выпускай. Старик и так натерпелся, – строго глянул на Дениса полковник. – И да, проявляй уж впредь разборчивость в своих связях. Не будь уже придурком, майор…
Глава 32
Яровой стоял перед дверью Марии Сергеевны, непривычно нарядный и с цветами в руках. Он прежде никогда женщинам букеты не дарил. Кто-то считал это бесполезной тратой денег. У кого-то аллергия была на цветы. Кто-то, как Нина Николаевна Хмурова, жалела растения. Считала, что им место в клумбе и оранжерее.
Мария Сергеевна – зэчка, как прежде он ее называл про себя, – могла этот букет у него из рук вырвать и веником назвать. А могла и выбросить сразу. Но почему-то он все равно цветы купил. И больше ничего. Не рискнул нести в гости, куда его неожиданно пригласили, съедобное что-нибудь. Еще помнил, как все с дыней вышло. Хотел как лучше, а получилось…
Пусть злодеи под стражей. Все во всем разобрались, но осадок-то остался. И люди погибли.
Дверь не открывали. Он и стучал, и звонил – Мария Сергеевна не отпирала. Неожиданно открылась дверь соседней квартиры. И оттуда вышел высокий парень. Мускулистый, симпатичный. На нем были темные джинсы и рубашка в черно-белую клетку.
– Виктор Савельевич? – поинтересовался парень.
– Он самый.
– Сюда заходите. Мы у меня собрались.
Он широко распахнул дверь, встал боком. И тут его Яровой узнал. Это же сын Нины Хмуровой, Николай. А зачем зовет? За мать ругать станет? Мстить?
Яровой попятился.
– Не надо мне… Я пойду…
– Не волнуйтесь вы так. Здесь все у меня. Все соседи. И Валерия, и Мария Сергеевна. Разговоры говорим. Маму поминаем. Сорок дней ей сегодня.
Виктор Савельевич снова недоверчиво замотал головой. И шагу не сделал. Пока из-за плеча Николая не показалась его адвокатша Валера.
– Входите, не бойтесь. У нас у всех перемирие, – оповестила она, странно мрачно улыбаясь. – Как на водопое в джунглях.
Он вошел, разулся. Пошел с букетом в комнату. А там стол накрыт на четыре персоны. И Мария Сергеевна сидит. Надо же, без привычной шапочки. Даже с кудряшками какими-то, очень ее красящими.
– Вот вам, – смущаясь, сунул он ей букет. – Можете выбросить.
– Зачем же? – Она долго и внимательно осматривала каждый цветок в букете. Потом вздохнула, произнесла: – Красиво. И с душой. Ценю, Савельич.
И у него отлегло. И ел, и пил без опаски. И рассказывал все, что знал. Но в основном они все говорили. О ходе следствия. О гибели сразу нескольких человек.
– Шесть лет назад Анну убили из-за наследства, – загнула изящный пальчик красивая девушка с мужским именем Валера. – Потом Насте понадобились деньги, она прибегла к шантажу, – задумали ее устранить. Но Нина Николаевна встряла, решила к ответственности призвать Осипову. И подписала себе приговор. Настя догадалась, кто за этим стоит, и усилила шантаж. И погибла. Три жертвы! Из-за меркантильного желания завладеть имуществом и деньгами бедной женщины Серебровой. Вы, Виктор Савельевич, богом поцелованы. Да, не смотрите на меня так. Один раз пытались вам отравленный продукт всучить – не вышло. Второй раз пытались покуситься – вы оказали сопротивление. Подставить пытались, в тюрьму вас отправить за неопровержимостью улик – снова провал! Что за ангел-хранитель у вас?
Он улыбался, что-то мямлил и думал про себя, что, наверное, ради такого вот вечера его бог и хранил. Хорошо все было, душевно и честно. И даже Валера рассказала всем, как тормоза своему мужу изменщику испортила шесть лет назад. И как потом Яровой их починил.
– Вы в тот момент спасали всех: Илью, Аню, меня, – сами о том не подозревая, – закончила она свою исповедь словами. – В том, что она потом погибла, вашей вины не было. Вы, Виктор Савельевич, молодец. Вы просто творец добрых дел! Давайте за вас выпьем.
Чудно выходило, в самом деле. Всю жизнь он за добрые дела
