я не заметила вас.
– Ничего страшного, я никуда не спешу, – успокоил я ее. Она выглядела довольно мило, ее светлые волосы и невысокий рост на мгновение отобразили в памяти образ Лизы. Ее честность и улыбка, выражавшая искреннее сожаление, действовали обезоруживающе. – Кружку темного пива, пожалуйста, – заказал я.
– Одну минуту, – кивнув, ответила она, и плавными шагами направилась к барной стойке.
Я был оптимистично настроен, и мне казалось, что сегодня именно тот день, когда Лиза придет в это заведение. Но ни в этот вечер, ни в последующие вечера, она не появилась здесь. Я чувствовал себя обманутым, я злился на нее, хотя и понимал, что ее вины в том, что я схожу здесь сума по ней, нет. С каждым вечером, я выпивал все больше алкоголя не только в объемах, но и в градусах. У меня уже начали проявляться первые признаки алкогольной зависимости. Я уже дошел до того, что выпив немного, начинал приставать к официантам и гостям с вопросами о Лизе. Может кто-то видел ее здесь. Я пытался описать ее как можно подробнее, но под описание «блондинка с голубыми глазами и невысокого роста» подходила каждая третья девушка Стокгольма.
В первый вечер, ожидая увидеть Лизу, я просидел здесь до поздней ночи, за это время успел опустошить шесть или семь кружек пива. Немного опьяневший я вышел из бара и шел под тусклыми фонарями, чтобы проветрить голову прохладным, свежим воздухом. Я проходил мимо закрытых магазинов, глядел на прохожих, которые изредка попадались мне навстречу. Я приглядывался к каждой девушке, пытаясь разглядеть в них Лизу. Насмотревшись в Норбурге, в ковчеге, затем и в каньоне на жестокость людей, сейчас я шел один, ночью, и не испытывал никакого чувства страха. Наоборот, я наслаждался, чудесными архитектурными формами, пусть и невысоких, но идеально вписывающихся в городской пейзаж домов. Наслаждался отличной погодой, и безопасностью. Все время по телевизору и радио я только и слышу, что где-то там, на ближнем востоке, на побережьях Сомали, где-то на Украине идут бои. В странах третьего мира все еще болезни: эбола, малярия, различные виды гриппа и т.д. Но вокруг я вижу общество очень спокойное и здоровое. Размышляя обо всем этом, я начинаю понимать, как же мне повезло, начинаю все больше и больше любить свою страну, этот город. Не знаю то ли от искренней любви к родине, либо от того, что я уже пьян, подпевая “Du gamla, du fria” я дошел до дома, и совсем не устал. Я делал вздохи все глубже и глубже, пытаясь в полной мере насладиться беспечной жизнью.
На третий день меня уже начали узнавать официанты и бармены. А я, не обращая на них внимания, все также ждал, что сейчас откроется дверь и войдет Лиза. Что они? Я даже на себя внимания не обращал, лицо мое покрывала трехдневная щетина, волосы были растрепаны, мешки под покрасневшими глазами. И вот, я снова в баре, держу в руке очередной стакан. Смотрю на кусочки льда в темно-коричневом виски, и обращаюсь к нему: ты убиваешь мое время, убиваешь мои страхи, убиваешь волнения и тревоги, убиваешь отчаяние, ты даже убиваешь меня, но не воспоминания. Тебе не убить мои воспоминания, которые сидят глубоко в моей голове. Я начинаю крепко сжимать стакан, представляя, как я швыряю его об стену, и мелкие осколки разлетаются по всему бару. Это создало бы истинную атмосферу бара. Но времена сейчас не те. Сумасшедший, подумают люди, и они будут правы.
После того, как я опорожнил еще пару стаканов виски, я не помня как, оказался в своей квартире, в постели. Я лежал, закрыв глаза, и мне казалось, что я падаю вниз сквозь кровать под моей спиной. Голова начинает кружиться, и я проваливаюсь в бездну.
Глава 74
На следующее утро я проснулся с жуткой головной болью, к которой я уже начинал привыкать. Во рту все пересохло, голос охрип. Единственное, что мне сейчас поможет и вернет меня к жизни – это банка холодного пива, подумал я, и направился к холодильнику. Я открыл дверцу холодильника и мне в лицо пахнул протухший запах. Я уже давно его не открывал, и возможно некоторые продукты уже испортились. Я, не в силах вынести этот запах, тут же захлопнул дверцу. Выхода не оставалось, надо было идти в магазин, который, к счастью, находился в двух шагах от моего дома. Переодев мятую одежду и немного причесавшись, я вышел из квартиры. Купив пива, я отправился к себе в квартиру. Консьерж, увидев меня, улыбнулся и помахал мне конвертом. Я нехотя подошел к нему, и постарался напустить на себя вид бодрого человека. Седой старик, с гладко выбритым лицом, все еще махал конвертом.
– Вам письмо. Принесли сегодня под утро. Я не стал вас будить, – наконец сказал он, протягивая мне конверт.
– А кто его принес? – спросил я, только для того, чтобы не показаться невежливым.
– Его принесла молодая девушка. Очень симпатичная, кстати, – подмигнул мне консьерж.
– Спасибо большое, – сказал я, и быстрым шагом направился к лифту. Сейчас мне больше всего хотелось открыть банку пива, а не конверт. Уже в лифте я, взглянув на письмо, обнаружил, что письмо от Генриха. Это было странно. Войдя в квартиру, я оставил банку пива на столе, а сам прошел в свою комнату с конвертом в руке. Я аккуратно вскрыл конверт. Внутри лежали письмо, написанное от руки.
«Приветствую тебя, Ларс!
За все это время мы очень сблизились с тобой, и ты знаешь, что я все свое время посвящал изучению твоих сновидений не только потому, что ты мой пациент, но потому, что ты стал мне другом. И сейчас, когда, мне кажется, что я разгадал тайну твоих сновидений, мне очень, жаль, что приходится рассказывать тебе об этом в письме. Но ты меня пойми: у меня были веские причины для этого. Я со своей женой Ингой покинул нашу страну. Не буду вдаваться в подробности, мой дорогой друг, а перейду сразу к самому важному.
Твои сны были очень похожи на истории, описанные в Ветхом Завете. Но хронологический порядок в твоих снах был нарушен. В самом начале нашего знакомства я предположил, что это может быть либо фантазия, либо параллельный мир, либо воспоминание. Я с сожалением начал склоняться к тому мнению, что все это лишь плод твоего воображения, пока ты не прошел электроэнцефалографию. На результатах твоего ЭЭГ было видно, что в то время, когда ты видишь эти
