подключился Кутузов.
– С ними или без них, но офицер и его люди бились как львы, – парировал англичанин. – Что касается смерти узурпатора, то ни я, ни кто другой в Британии не будет из-за этого скорбеть. Злодей получил по заслугам. На сей счет я отправил депешу принцу-регенту[76]. Полагаю, он ее уже получил, и Британия ликует. В письме я ходатайствовал перед его высочеством и парламентом о награждении отличивших при нападении на кортеж узурпатора русских офицеров, особенно – капитана Руцкого. Сам же из имеющихся в моем распоряжении сумм выдам ему тысячу фунтов. Думаю, парламент утвердит эти траты, – британец улыбнулся.
Это ж сколько будет в рублях? Точно не помню, но более двадцати[77] тысяч. Ни фига себе!
– Погодите, граф! – улыбнувшись, запротестовал Александр. – Платон Сергеевич – подданный русского императора. Право наградить его первым принадлежит мне.
– Извините, ваше императорское величество! – поклонился англичанин.
– Итак, – посмотрел на меня царь. – За подвиги, совершенные во славу русского оружия, жалую вас, Платон Сергеевич, майором гвардии. Этот чин был упразднен, но я решил воротить, поскольку за капитаном в гвардейских полках сразу следовал полковник. Майор гвардии равен подполковнику по армии. А еще жалую золотую шпагу с надписью: «За храбрость».
– Служу престолу и Отечеству! – вытянулся я.
– Не спешите! – погрозил мне пальцем Александр. – Вдобавок, за заслуги перед троном получите пятьдесят тысяч рублей из казны.
Он довольно глянул на англичанина: дескать, видал? Мы щедрее.
– Благодарю, ваше императорское величество! – поклонился я.
– Награды вручат в зале перед гостями, дабы все видели и слышали, как мы чествуем героев Отечества. Кстати, майор, – он перевел взгляд на мои сапоги. – Почему обуты не для бала?
– Не смог найти в Вильно кюлоты, чулки и туфли, – повинился я. – Простите, ваше величество!
– Ладно, – махнул он рукой. – Герою не обязательно. А теперь расскажите подробно, как проходил тот бой. Донесение ваше мы прочитали не раз, перевели его на французский для посланников, но хочется знать подробнее.
Да за пятьдесят тысяч я вам роман сочиню! С дарственной надписью… Вам надо героев? Их есть у меня. «Остапа понесло», как писали классики. Вот пушкари и егеря выпалили по кортежу Наполеона. Вот капитан Руцкий резво мчится к карете узурпатора, лихо раздавая по пути удары палашом. Вот он вытаскивает из экипажа мертвого Бонапарта и живого камердинера, швыряет их в сани и скачет обратно. Следом устремляются десятки озверевших шеволежеров. У них длинные пики и острые сабли. Но не тут-то было! Капитан Руцкий достает из кобуры пистолеты и, управляя лошадью коленями, стреляет с двух рук. Бах – и ближний преследователь выпадает из седла, бах – падает в снег второй. Я с трудом заставил себя не продолжить стрельбу – у меня же кремневые пистолеты, а не револьверы. Значит, стрелять закончил, взялся за палаш…
Александр слушал, приоткрыв рот. Я заметил ироничный взгляд Кутузова и недоверие в глазах британца.
– Что делали в это время ваши егеря? – спросил граф, когда я на миг смолк.
– Стреляли по шеволежерам! – не моргнув глазом, ответил я. – Если б не они, не отбился бы. Егеря в моем батальоне меткие. Что стрелки? Когда французская кавалерия прижала нас к лесу, за оружие взялись даже нестроевые. Вот мой денщик Пахом. Он не только лихо вывез мертвого Бонапарта и его камердинера, но, когда французы насели, схватил пику и заколол ею нескольких кавалеристов неприятеля.
– Денщик? – удивился Александр. – Неужели?
– Спросите его сами, ваше императорское величество. Он в кордегардии меня дожидается.
– И спрошу, – кивнул царь. Он взял колокольчик со стола и позвонил. – Сходите в кордегардию, – велел заглянувшему адъютанту, – и приведите сюда денщика капи… майора Руцкого. Как его зовут? – спросил меня.
– Рядовой Пахом Курицын.
– Вот этого Курицына и приведите, – улыбнулся Александр.
Адъютант убежал. Пока он ходил, царь отвел Кутузова к столу, и они о чем-то заговорили вполголоса. Англичанин же подошел ко мне и, в свою очередь, взяв под локоток, отвел дальше.
– Мы с вами не знакомы, господин майор, – начал он, ласково улыбнувшись, – поэтому представлюсь. Посол его величества короля Британии при русском дворе, первый граф Кэткарт. Хочу спросить вот о чем. Ваше военное министерство любезно передало мне образцы ружейных пуль, которые летят дальше обычных и уверенно поражают противника на дистанции в двести-триста ярдов. Говорят, вы их придумали.
Вот же суки! Слили секретную информацию. Хотя, чему удивляться? С англичанами мы сейчас крепко дружим. Они помогают нам вооружением, материалами и деньгами. На восстановление сгоревшей Москвы выделили двести тысяч фунтов. Получается что-то вроде ленд-лиза периода Второй мировой войны. Ладно, воевать с ними не скоро, к тому времени они на штуцера перейдут.
– Это так, ваше сиятельство.
– А еще говорят, – оживился посол, – что вы придумали пули, которыми можно заряжать штуцера так же быстро, как и обычные ружья.
И это знает? Хотя, чему тут удивляться? При Кутузове обретался британский представитель генерал Вильсон. Следил, чтобы русские выполняли союзнические обязательства, то есть воевали за английские интересы. Лез в управление войсками, писал царю доносы на Михаила Илларионовича, ну, и шпионил, само собой.
– Есть такое, ваше сиятельство. Только у этих пуль большой недостаток: нарезы в стволе скоро забиваются свинцом, после чего стрелять новыми пулями бесполезно – кувыркаются в полете.
– Как скоро начинают? – не отстал нагличанин.
– Где-то после пятого-шестого выстрела. После чего штуцер нужно долго чистить специальным инструментом.
На самом деле, где-то после тридцатого выстрела. Но зачем это знать послу?
– Это плохо, – вздохнул Кэткарт. – Но я все же хотел бы взглянуть на пули.
– К сожалению, с собой нет. Не на войну ехал.
– Вы можете прислать их мне?
– Как только, так сразу, – пообещал я.
Британец удивленно посмотрел на меня, видимо, не уловив смысла русского выражения в переводе на французский. В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и вошли адъютант с Пахомом. При виде столь высокого начальства денщик застыл у порога, как соляной столб, забыв поприветствовать царя. Александр нахмурился.
– Простите, ваше императорское величество, – сказал я по-русски. – Мой денщик никогда не видел вас вблизи, потому онемел. Это от почтения. Для него вы вроде живого бога.
Морщины на лбу царя разгладились.
– Подойди ближе, солдат! – сказал ласково.
Пахом деревянной походкой сделал несколько шагов навстречу и, сообразив наконец, выпалил:
– Здравия желаю вашему ампираторскому величеству!
– Прямо оглушил! – засмеялся царь. – Молодец! – сказал, перестав улыбаться. – Мундир новый и отлично сидит, сапоги блестят. Бравый гвардеец, хоть и не строевой. Скажи, Курицын, это ты мертвого Бонапарта от дороги вез?
– Так точно, ваше ампираторское величество!
– А что делал в это время майор Руцкий?
– С нехристями бился. Один его даже саблей по
